* * *

Худой мальчишка в мятой клетчатой рубашке, черных брючках и разбитых кедах вместе с другими гонял по двору мяч. Филипп довольно долго простоял, глядя на него. Хотел привыкнуть к мысли, что это его отец. Потом собрался с духом и окликнул:

— Арик.

Мальчишка обернулся. Почему-то у него было напуганное лицо. Точно так же отец выглядел на старой семейной фотографии.

— Что вам, дяденька? — спросил он, сделав шаг навстречу.

В эту минуту мяч взлетел высоко вверх и врезался в какое-то стекло на втором этаже.

— Ты Аристарх Костелюк? — спросил Филипп, ощущая острую неловкость.

— Ну я. А чего надо-то?

Юные футболисты кинулись врассыпную. Послышались злобные крики. Но отец стоял перед Филиппом, не уходил.

«Что я могу у него спросить? — подумал Филипп, вглядываясь в эти испуганные детские глаза. — Что он знает про меня? Он не будет ничего знать про меня даже там, в будущем, умирая в своей постели. Мы слишком мало общались с ним. Слишком мало».

Филипп хотел уже повернуться и быстро уйти, но мальчишка вдруг сказал изменившимся голосом:

— Стойте. — Он протягивал тонкую грязную руку к Филиппу. — Стойте на месте!

За криками жильцов, у которых только что выбили окно, за шумом других машин Филипп не уловил звука мотора. Он стоял спиной к улице и не увидел мягко причалившую черную «Волгу» с тремя антеннами. Он понял, что происходит, лишь когда из «Волги» вышли четверо и прозвучал короткий негромкий приказ:

— Руки за голову! Не шевелиться!

Уже скованный наручниками, сидя в машине, Филипп увидел, как один из людей в черных костюмах дает деньги мальчишке в клетчатой рубашке.

«Меня продал собственный отец? — с удивлением подумал он. — Интересно, сколько ему заплатили? Неужели вообще это возможно?! — Почему-то Филипп не испытывал ничего, кроме чувства стыда. — Неужели это возможно?»

ПОДЗЕМНАЯ ТЮРЬМА КГБ

ПОДЗЕМНАЯ ТЮРЬМА КГБ