– Оливия, – засмеялась моя новая знакомая, – для меня это тоже было в свое время весьма странно. И до сих пор для меня многое непривычно, хотя, конечно, к хорошему привыкаешь быстро. Так вот, все равно ты это рано или поздно узнаешь – да, они русские, но они пришли из будущего. Далекого будущего.

– Надежда, ты, наверное, шутишь! – от удивления я даже вскочила со стула.

Та посмотрела на меня с улыбкой и ничего не сказала. Я лихорадочно прокрутила в голове все, что уже успела увидеть и услышать, и все, о чем написал Сэм, и вдруг поняла – скорее всего, так оно и есть. Я спросила:

– Надежда, а почему югороссы поддержали южан?

Та чуть смутилась, потом сказала мне:

– А потому, что у них есть одна общая черта – ярко выраженное чувство справедливости. Нет, они против любого рабства. Но они и против того, как американский Север поступил с Югом.

– Да, это, конечно, было ужасно, – согласилась я, – мне уже пришлось слышать от мужа про Джимми Стюарта, с которым он плыл из Ирландии в Нью-Йорк. И я даже прочитала его статью для «Южного Креста».

Лицо Надежды приняло заговорщицкое выражение.

– Оливия, – прошептала она мне, – а ты хочешь прочесть книгу, написанную намного позже, в двадцатом веке, про события на Юге во время и после войны, увиденные глазами женщины?

– Конечно, очень хочу! – воскликнула я.

Надежда прошла на минуту в дом и вернулась с книгой в странной бумажной обложке. Я первым делом обратила внимание на невиданное мною раньше оформление, а потом увидела год издания – 2010 – и обомлела. Называлась эта книга «Gone With The Wind» – «Унесенные ветром».

А Надежда с улыбкой посмотрела на меня и сказала:

– Ты можешь взять эту книгу с собой, я ее уже прочитала.

Впрочем, времени на чтение у меня так и не нашлось. Надо было заниматься детьми, отделить вещи Сэма от моих и девочек – в Хартфорде я совсем забыла, что нам придется на какое-то время расстаться… Без Летисии я бы, наверное, не справилась. А еще мы пошли в гости к Родриго де Сеспедесу, дальнему родственнику Летисии, а ныне – генеральному агенту югороссов на Кубе. И Сэм попросил его рассказать свою историю – как его обманул сенатор Паттерсон, как он отправился в Чарльстон и в результате попал в тюрьму, как его спасли…

Мне было мучительно стыдно за то, как с ним поступил представитель нашей законодательной власти. И вдруг я поняла, что это – еще одно подтверждение того, что Реконструкция, которую наши газеты представляли как возвращение Юга в цивилизованное состояние, на деле была ничем иным, как властью приехавших с Севера проходимцев над лишенными всех прав южанами.