– Я понимаю, как странно, что именно я обращаюсь с призывом забыть о психологии. Друг мой, копается много в прошлом тот, кто пасует перед будущим, а ваша область – будущее, уж таков вы. Давайте лучше распутывать загадки, поставленные появлением разрушителей.

Маленький космонавт с Астром лучше, чем Мери с Ромеро, разобрались в моем состоянии. Камагин остановил меня возле обсервационного зала.

– Адмирал, – сказал он, волнуясь, – у вас есть все основания быть недовольным мною…

– У вас еще больше оснований быть недовольным мною, Эдуард.

– Нет! Тысячу раз – нет! – воскликнул он. – Даже МУМ не предвидела того, что свершилось, а человек, вы или я, всегда не больше, чем человек. Я давно собирался извиниться, Эли…

Астр в тот же день сказал мне:

– Мне очень жалко тебя, отец!

Он сидел в моей комнате и смотрел стереопейзажи незнакомой ему Земли – Гималаи, Сахару, стоэтажные здания Столицы.

– Почему? – спросил я рассеянно.

Мне показалось, что он говорит о том, что видит.

– Я подумал, что не ты, а я адмирал и что я сжег два своих корабля, а третий сдал в плен… И мне не захотелось жить, а ведь тебе хуже, ты не играешь в адмирала…

– Играй, пожалуйста, в игры не выше солдата, – посоветовал я и вышел из комнаты. Я страшно разнервничался.

В обсервационном зале изо дня в день мы видели одно и то же: яркие звезды, зеленые огни эскадры.

То ли разрушители не хотели, чтобы мы разобрались в астрографии их полета, то ли механизмы корабля разладились, но трудно было понять, куда и с какой скоростью движется вражеская эскадра. Ясно было только, что мы несемся в центре флота и чужие корабли своими полями тащат наш замерший звездолет.

Оранжевая понемногу отклонялась от оси полета. В зените появилась другая звезда, горячей, почти синяя, но неяркая.

Со временем и она осталась в стороне, а приборы показали, что звездолеты выбрасываются в Эйнштейново пространство. Мы снова увидели – уже в оптике – малоприметное белое светило и темную планетку, ее спутника.

– Если здесь их база, то она хорошо укрыта, – сказал Камагин. – В этом переплетении гигантов и сверхгигантов непросто отыскать белого карлика, а затерянный в темноте спутник просто незаметен.

4

4

Звездолеты уносились в черноту, их пронзительные огни тускнели. Когда «Волопас» пошел на посадку, осталось около десятка кораблей.