Сириец побледнел еще больше. Он уже разорвал на себе узел галстука. А сейчас он просто попятился.

– Нет… Нет! Ни за что! Это… это нельзя! Что вам надо?!

– Хорошо, аль-Йакуби, я познакомлю вас еще с одним моим другом. Вы же когда-то не смогли удержаться от того, чтобы не приютить сладкую гурию, чудо любовных утех, ласкавшее ваше тело всеми возможными способами. Сколько раз вы предавались с ней бескрайнему, фантастическому разврату, а?

Словно в подтверждение его слов, откуда-то сверху раздался звон колокольчиков. Маленьких колокольчиков. И по одной из стальных лестниц, ведущих вверх, сбежало необычное, дико смотревшееся тут существо. Оно казалось тропической бабочкой, попавшей в консервную банку. Это была миниатюрная девушка с длинными черными волосами, роскошно кудрявящимися на кончиках. Одета она была, как для исполнения арабского танца живота под огромными звездами в ночной пустыне: почти обнаженная грудь и развевающиеся лепестки ткани сверху; недлинные арабские шаровары такого же, пламенного цвета… На этой выпуклой правой грудке, чуть повыше соска, чернела татуировка в виде отполовиненного венчика. Ее ноги были босы, и на щиколотках гибких ступней с ноготками, на каждом из которых был нарисован человеческий череп, звенели маленькие бронзовые колокольчики. Несмотря на то, что пол был невероятно холоден для этих босых ног, девушка не ощущала, видимо, никакого дискомфорта.

И Майя, выпустив хрипло дышащую француженку, обмерла.

Олеся. Олеся собственной персоной! Та самая загадочная девчонка из «Лаборатории»! Веселая студентка, искушенная дива, венгерская графиня, мрачная героиня захвата на аэродроме, с помощью двух подушек тогда превратившаяся в беременную офицершу… Алисия.

Ассасинка.

А та смеялась. Лицо ее, живое и открытое, светилось неподдельной радостью. Легко перебирая ногами по ребристому металлу, она подбежала к Майе, заглянула в глаза и проворковала по-русски:

– Ой, какие маленькие умненькие девочки сегодня с нами! Майка-Маечка, как ты?! Я давно тебя не видела. У тебя не замерзли ножки? Молодчинка, зая… Наш человек!

И быстро – Майя не успела увернуться – ассасинка чмокнула ее в щеку ледяными, обжигающими холодом губами.

Теперь Майя поняла – это она ударила ее в пах в туалете. Видно, Майя помешала каким-то ее приготовлениям.

Сириец смотрел на свою бывшую любовницу вытаращенными глазами – он с трудом верил в то, что видел. А девушка приблизилась к нему, обошла несколько раз и бросилась на шею, восклицая по-английски:

– О, мой дорогой! Я так по тебе скучала! Когда ты возьмешь меня, мое тельце, мой ротик? Я жду тебя, дорогой… Но сначала одно одолжение, дарлинг, только одно…