Так она и стояла, соображая, в какую сторону ей теперь двигаться.

В это время Людочка услышала мяуканье. Оно показалось странноватым, хотя именно в этом месте, в середине трамвайного кольца, обычно сидели торговцы живым товаром, продавая самую разную простую живность: щенков, котят, кроликов, черепашек и даже удавчиков. Покрутив головой, девушка увидела странную пару. Две девчонки продавали котенка, пушистым черно-белым комочком выглядывавшего из рук одной из них. Однако этот котенок молчал.

Одна девчонка стояла, а другая сидела внизу в большой коробке. Та, вторая, была невысокой, с неправдоподобно белыми волосами, и она почти полностью, со всеми своими голыми ручками и ножками, умещалась в коробке.

Девушки, конечно, продавали котенка, но чудно было наблюдать, когда к ним подходил кто-то прицениваться, а они начинали… мяукать. Та, что держала животное, хрипловатым, низким голосом вопрошала: «Мяу?» — на что сидящая в коробке отвечала: «Мяу… Мяу? Мяу!» Выслушав этот мяукающий диалог, люди крутили пальцами у виска и отходили. Какая-то парочка, правда, вволю посмеялась и даже подмяукнула, дурачась, а полная дама с сумочкой от испуга бросилась через пути, едва не попав под трамвай.

Людочку это заинтересовало. Она робко переступила через блестящие рельсы, чувствуя под ногами вытоптанную жесткую землю этого пятачка, и подошла к странной паре. Рядом мужик выбирал кролика: щупал животных и гладил по длинным ушам. Девушка встала за его массивными плечами и коротко мяукнула:

— Мяу!

Девчонки переглянулись. Окинули взглядом ее платье и украшения на щиколотках. Видимо, готовность Людочки вступить с ними в разговор на условном языке сделала свое дело. Сидящая в коробке спросила вполне человеческим голосом, мелодичным и звонким:

— Возьмете котеночка, да?

Людочка покраснела и пролепетала:

— Нет… Я в общаге живу — некуда.

В это время мужик поднял одного упитанного белого кролика за пушистые уши, объявил: «Беру!» — и начал отсчитывать деньги. Торговка кроликами заботливо проговорила:

— Вы его в опилочки посадите, он у вас и пахнуть не будет. Только опилочки-то, опилочки вовремя выметать, и все.

— А мне до фени, — объяснил мужик, — я для еды беру. Спасибо!

Людочка вздрогнула от ужаса. Глаза ее сразу наполнились слезами. А мужик уже шел прочь, засунув животное в спортивную сумку и размахивая ею небрежно. Увидев, что Людочка готова вот-вот разрыдаться от услышанного, блондинка выскочила из коробки и нежно взяла ее за руку своей хрупкой белой лапкой:

— Не расстраивайся ты! Чтоб он им подавился! Меня Соня зовут. А тебя?