– Попробуйте холод! – прокричал Вильгельм.

Не раздумывая, Альма сотворила ледяной шар и пустила в ставший небольшим проём. Злорадный вой превратился в испуганный визг, и твари бросились в стороны. Но коридор был слишком узок для их больших туш. С хорошим треском ледяной шар врезался в одну из нечистей и яркими брызгами задел остальных. В щель Ромунд увидел три замершие фигуры изо льда, однако детали не успел рассмотреть: створка с грохотом захлопнулась.

С глубоким вздохом Альма осела на пол.

– Ненавижу, – прошептала она. – Терпеть не могу.

– Ты о чём? – поинтересовался Вильгельм, отлипнув от стены, в которую вжался худосочным телом.

– Ни о чём, – снова вздохнула Альма. – Не так я представляла себе будущее.

– Ах! – вырвалось с глубоким стоном из груди Вильгельма. – Все мы рисуем себе картины одна краше другой. Но чья-то назойливая рука всё время льёт сверху воду, смешивая краски.

– Ладно, куда дальше? – оборвал философию Ромунд. Его подмывало спросить, откуда проклятый умник знал про лёд. уж вряд ли просто так догадался.

– Вот, – указал Вильгельм рукой на узкую дверь. – Дальше лестница. А там настоящий лабиринт, соединяющий различные секции камер. Мы блуждали там много часов, потеряли десяток людей, прежде чем пробрались наверх.

– Нам терять нечего, – спокойно проговорила Альма. – За дверью хоть и не воют, но вряд ли потеряли к нам интерес. Думаю, этот проход не единственный, и мы рано или поздно повстречаем этих прозрачных красавчиков. Поэтому предлагаю не сидеть, сложа руки, а двигаться вперёд.

– Верно, – кивнул Ромунд.

– Да я и не отговаривал, – улыбнулся Вильгельм. – Кстати, на двери кровь.

Он подошёл к ней, и, присев на корточки, стал внимательно изучать отчётливый след окровавленной ладони.

– Рема? – обеспокоенно спросила Альма.

– Да, скорее всего. Рана на боку плохо сошлась под порошком, и могла снова разойтись после интенсивного бега..

– И какого её понесло, – недовольно проворчал Ромунд, с силой потянув дверь на себя. И в ужасе отпрянул. За створкой весело изрубленное тело.

Альма вскрикнула и зажала рот руками.

В проёме висела, раскинув руки, Рема. Её исцарапанное лицо было запрокинуто вверх, а длинные густые локоны свисали на ближайшую ступеньку лестницы. Огромный стальной крюк, подвешенный за толстый канат, вошёл глубоко в живот и концом вышел через левую грудь. Кровь рекой застыла на ступенях.

– Ну и дела… – пробормотал Вильгельм, потирая лоб.

– А в углу, случаем, не Катран? – предположила Альма.