Нагая Аютия изящно и бесшумно села перед ним, поджав ноги, и в прохладном полумраке Анмай кожей ощутил слабое тепло её тела. Её стянул озноб, и по напрягшимся мышцам под ней пробежала невольная дрожь.

Несколько минут они молчали, глядя друг на друга. Их глаза поблескивали, то встречаясь, то томно опускаясь. Анмай ощутил, как постепенно сжимается сердце, — Аютия была красива той окончательной, безупречной, почти нереальной красотой, которая кажется смертельно опасной… но от того, ещё более привлекательной. Кроме Хьютай, у него не было женщин, и сильнее всех прочих чувств его жгло любопытство, — ему нестерпимо хотелось узнать, как ещё это получается.

* * *

Анмай встряхнул волосами, словно всплыв из-под воды. Он был весь мокрый от пота, голова кружилась, и всё вокруг казалось ему нереальным, — кроме его собственного тела. Оно-то, как раз, ощущалось очень четко, — как и тело прижавшейся к нему Аютии. Она тоже едва дышала, переводя дух, вся мокрая, вжимая его в холодную траву, невыносимо жарко дыша в его правое ухо, но Вэру совершенно не хотелось шевелиться, — сейчас почти бездыханная Аютия растянулась на нем, а его босые ноги были скрещены на её узкой пояснице. Они жарко ныли, — от пальцев до самого зада, — но ощущение Вэру очень нравилось, и опускать ноги не хотелось. Сейчас он помнил лишь медленные, мягкие, как масло, движения их тел, гладкие, крепкие плечи Аютии под ладонями, и их рты, жадно прижимавшиеся друг к другу, — всё это время они целовались, как безумные, и Вэру, задыхаясь во мраке под упавшими на лицо волосами, уже не мог, да и не хотел ни о чем думать. Не хотелось этого и сейчас, — вообще ничего не хотелось, разве что по-прежнему удерживать напряженными туго сведенные, ноющие мускулы бедер. Он не представлял, сколько бы ещё лежал так, но он взмок, словно мышь, и, едва Аютия вывернулась из его объятий, вслед за ней забрался в теплую воду реки.

Он окунулся с головой, фыркнул, вынырнув, — и без удивления понял, что сил выбраться на берег нет. Аютия тоже туда не рвалась, — она прижалась спиной к его груди, откинула голову на плечо Вэру, упираясь пальцами босых ног в удобно подвернувшийся камень и млея в кольце его рук. Ладони Анмая бездумно скользили по её нагому телу, разминая тугие мускулы бедер и живота. Он зевал, полуспящий, смутно чувствуя, как их обтекает прохладная вода. Она несла разгоряченной коже неизъяснимое блаженство, — не такое, как Аютия, но всё же…

— Люблю тебя, — прошептал он, когда она закинула ему руку на шею, ища губами его губы, — но, в то же время, зная, что всё это, — не более, чем благодарность за доставленное ему наслаждение. Душа Вэру оставалась нетронутой, с усмешкой наблюдая за блаженно жмурившимся телом, — но и ей тоже было в нем очень хорошо…