Анмай понимал, что Бесконечность бесконечно разнообразна, но вот столкнуться с этим самому… Увидеть, как пустота изгибается, движется переливчатыми струйчатыми течениями, которые на нормальной скорости он никогда не смог бы заметить, — течениями, отзывавшимися в его сознании вспышками странных мыслей…

Лишь сейчас Путешествие Вверх началось по-настоящему. Теперь Анмай мог, — и готов был, — лететь не останавливаясь целую вечность, чтобы достигнуть… чего? Он и сам не знал. Может, для него главным была не цель, а само путешествие? Само стремление достичь окончательного, последнего предела? Может быть. Но его неотступно преследовала мысль о Лестнице Рэтиа, — в ней, помимо прочего, было учение о том, что мир бесконечен, причем во всех направлениях, — в пространстве, во времени, в глубине своих основ… и в обратную сторону, — тоже. Всё сущее составляло Бесконечную Лестницу разных, но самоподобных структур. Там говорилось и о том, что на ней есть барьер понимания, — микро и мегаструктуры по мере удаления от привычных масштабов становились всё более чуждыми, пока не ускользали из возможностей разумного осознания, а потом и восприятия.

Сейчас Анмай понял, что это — правда. Никто не сможет понять всю Бесконечность. Тем более, никто не сможет создать её. А если бы было иначе? Такой ограниченный мир был бы невыносим… не говоря уж о том, что его неизбежно уничтожила бы неумолимая энтропия. Лишь Бесконечность может существовать бесконечно…

Анмай отбросил эти философские размышления, ибо пустота вокруг него расцвела. Виртуальные квантовые флуктуации, — единственная доступная ему теперь реальность, — здесь стали сильнее, пространство словно рвала невообразимо яростная буря энергии, обреченной вечно оставаться взаперти. Впрочем, он чувствовал, что уже может дать ей свободу, — но чем бы всё кончилось? Даже его силы хватит лишь на то, чтобы пробить мгновенно затянувшуюся дыру между миром Возможностей и миром Реальности, дать бытие ещё одной Сверх-Вселенной. Но здесь, в Бесконечности, не изменится ровным счетом ничего, и виртуальный океан будет всё так же бешено кипеть, не замечая исчезновения ничтожной, ушедшей в Реальность частицы…

Анмай не отказался бы от такой возможности, но просто мчаться вперед, — по крайней мере, пока, — для него было гораздо интереснее. К тому же, он продолжал познавать себя. Способность выводить из самых основ мира последствия их изменений необычайно его поразила, — в самом деле, можно ли, имея набор атомов, предсказать все формы и тела, в которые все эти атомы могут сложиться? Ведь это не набор деталей для конструктора, тут всё невообразимо сложней… Но он это мог.