– Вспомните, что сделали китайцы с Тибетом и Тайванем! Это нас ждет, и все из-за него!

Сикхские солдаты, видимо, заколебались.

Ахилл выхватил из-за спины пистолет и перестрелял солдат одного за другим. Последние двое попытались наброситься на него, но все пули Ахилла попали в цель.

Пистолетные выстрелы еще гремели в ушах, когда Саяджи спросил:

– Почему они тебя не застрелили?

– Я им велел разрядить оружие перед входом в зал, – ответил Ахилл. – Сказал, что не хочу несчастных случаев. Но не думайте, что можете меня одолеть лишь потому, что я здесь один с полупустой обоймой. Этот зал давно заминирован и взорвется, если мое сердце перестанет биться или если я включу контроллер, вживленный под кожу у меня на груди.

Загудел карманный телефон, и Ахилл ответил, не опуская пистолета:

– Нет. Боюсь, мои солдаты вышли из повиновения, и мне пришлось ради спасения детей перестрелять собственных людей. Ситуация не изменилась. Я слежу за периметром. Держитесь подальше, и дети не пострадают.

Петра хотела засмеяться. Почти все выпускники Боевой школы были старше его.

Ахилл щелкнул телефоном и сунул его в карман.

– Боюсь, я сказал им, что вы мои заложники, когда это еще было неправдой.

– Поймали тебя на вранье? – спросил Саяджи. – Ты не мог знать, что тебе понадобятся заложники или что мы все здесь будем. В зале нет мин.

Ахилл повернулся к нему и хладнокровно выстрелил ему в голову. Саяджи рухнул. Несколько ребят вскрикнули. Ахилл спокойно сменил обойму.

И никто не бросился на него, пока он перезаряжал пистолет.

«Даже я», – подумала Петра.

Ничто не заставляет свидетелей столбенеть так, как небрежное убийство.

– Сатьяграха, – сказала Петра.

– Что ты сказала? – резко обернулся к ней Ахилл. – На каком языке?

– На хинди, – ответила она. – Это значит: «Человек выносит то, что должен вынести».

– Не надо больше на хинди, – сказал Ахилл. – Никому. Ни на одном языке не надо, кроме общего. А если кто вообще заговорит, то лучше всего – со мной, и чтобы это не было глупостью или наглостью, за которые Саяджи заплатил жизнью. Если все пойдет как надо, меня освободят через пару часов. Потом мы с Петрой улетим, оставив вас вашему новому правительству. Китайскому.