Словно в насмешку, первым экзаменом им определили магию Духа, что повергло в уныние студенческую братию. Понятное дело: как бы ни был неприятен изучаемый предмет, или свиреп ведущий его преподаватель, сдачи экзамена не избежать, но так хочется оттянуть, насколько возможно. Как пояснил мистер Фиртих, сделали это исключительно для блага самих же студентов: лёгкие экзамены лучше оставить напоследок, а начинать, соответственно, с трудных, поскольку сил на учёбу к концу сессии обычно не остаётся. Да и времени на пересдачу экзамена, идущего первым, останется побольше, можно успеть до конца сессии. Утешил, называется!

В последнюю ночь перед свиданием с Великим Мастером Духа во всем Штарндале, наверное, не нашлось бы ни одного ученика, остававшегося совершенно спокойным. Иные бодрились, утверждая, что им и море по колено, но большинству было не до шуток: кто лихорадочно зубрил формулы, кто усиленно медитировал, надеясь поразить экзаменатора демонстрацией достаточно крутого заклятия, а некоторые просто пребывали в тихом ступоре, почти не реагируя на окружающий мир.

Процедура экзаменационной сдачи предмета, хоть и обогатившаяся со времени основания первых университетов громадным разнообразием форм, по сути осталась такой же, что и тысячу лет назад: студент пытается доказать, что он что-то знает; преподаватель, в свою очередь, доходчиво обосновывает, почему знания, если чего-то и стоят, то очень немногого. В конце концов компромисс обычно находится, иначе откуда бы взялось такое количество дипломированных специалистов?

Вот и солнечное утро первого экзамена, когда сама природа никак не располагает к сидению в душной аудитории и тщетным попыткам изобразить из себя могучего волшебника. Пятеро смельчаков, рискнувших идти первыми, скоро пожалели о своём храбром, но неразумном решении: Саграно с утра, как обычно, был не в духе и потому почти сразу отправил троих на пересдачу, и лишь двоим, изрядно помучив, нарисовал в зачётках тройки.

Идущему в составе второй пятёрки Эрику было всё равно – так случается, когда после долгих волнений внезапно наступает состояние апатии и безразличия к происходящему вокруг. Если Саграно решит, что проявил тогда недопустимую мягкость и это необходимо исправить путём несдачи экзамена, никакие силы не помогут избежать отчисления. Но без боя он не сдастся: пусть дон Фердинанд-Энрике хоть чуть-чуть помучается, прежде чем поставит два. Конечно, если Великий Мастер намеренно его утопит, теоретически можно пожаловаться ректору. Но очень не хотелось идти таким путём.