И между тем охранник колдуна еще был жив. Он прекратил зажимать перепачканными в крови ладонями пулевое отверстие и пытался вытащить что-то из кармана тулупа. Левая рука судорожно подергивалась, пальцы правой никак не могли подцепить какой-то небольшой футляр.

— Помоги! — просипел Семен.

Я опустился рядом с ним на колени, прекрасно понимая, что все это впустую. При таком ранении не поможет даже «синий доктор», все — поезд ушел.

— Помоги… — повторил Лымарь.

— Что?! Что делать? — Я выдернул из слабеющих пальцев Семена футляр от шариковой ручки «Паркер», раскрыл его — внутри оказался заполненный черной субстанцией одноразовый шприц.

— Коли! В шею…

Я выполнил просьбу раненого, воткнул ему в вену тонкую иглу и с трудом утопил поршень. Жидкость внутри оказалась на редкость вязкой.

Семен вздрогнул и часто-часто задышал. Потом успокоился, открыл глаза и уже без хрипа и надрыва произнес:

— Убили меня.

— Вижу, — кивнул я.

Лекарство не подействовало — рана и не подумала затянуться.

— Нет, — шумно выдохнул Лымарь и вдруг приподнялся на одном локте. — Давно уже. Давно убили.

Он перевалился набок, поднялся на колени, а потом и вовсе встал. Встал с дырой в животе, оставленной пулей двенадцатого калибра!

— Давно уже убили, — повторил Семен. — Но не до конца. Место там пакостное было. Очень пакостное. Петрович с того света вытащил. — Лымарь посмотрел на окровавленное отверстие в тулупе и выругался: — Вот дерьмо!

— Ты нормально?

— Да, нормально все со мной! Нормально! Понял?

— А дыра в животе?

— Ты мое здоровье обсуждать решил? — разозлился Лымарь. — Сказал же, нормально все! Отстань!

Семен в сердцах пнул кондуктора, и тот сдавленно хрюкнул.

— Подожди, он живой? — опешил охранник химика.