— Вовчик, — говорю, — Вовочка!.. Что с тобой?.. Что-нибудь не то скушал?

Не отвечает мой Вовчик. Только лапы конвульсивно так подергиваются. А на язык уже трухи лесной поналипло…

— Володенька, милый… — говорю, а у самой уже слезы капают. — Ну не надо, что ты… Как же я без тебя, Вова, дарлинг…

Зря люди думают, что волк с его челюстями говорить бы не смог. Губы при разговоре не главное — были бы язык да небо. А уж язык у волка такой, что нашей бабке Сучилихе за век практики не отрастить. Вот только русский язык при вытянутой морде чуть невнятно выходит. Волкам для разговорной речи больше английский подошел бы — я это давно подметила. Мой Вовчик, правда, по-английски только ругаться умеет. А тут меня такие тоска и страх одолели! И давай я его звать-упрашивать, чтоб очнулся, чтоб не умирал, на русском и на английском и на англо-русском и на русско-английском. Прорвало меня, одним словом.

Вдруг гляжу — полегчало ему вроде. Язык подобрал, пасть закрыл, глянул на меня одним глазом и говорит:

— Светка! А давай с тобой волчонка заведем!..

Так… Спокойно!.. Тихо… Тихо… Тихо. Всё в порядке. Жить, зараза, будет….

Тут он поднял морду и ткнулся виновато носом мне в шею. Что Вовчик стал бы делать дальше, будь он сейчас человеком, а не волком, я отлично знала. Как и то, что сделала бы в данный момент я, будь у меня руки вместо лап. В волчьей жизни, оказывается, тоже бывают ситуации, когда прямо-таки до физической боли не хватает простых человеческих рук. Мне. например, сейчас вполне хватило бы и одной руки.

Я молча отошла от Вовчика, разбежалась и сделала кувырок через пень. Странно, но почему-то я потом, как ни стараюсь, никогда не могу вспомнить, что происходит со мной в прыжке. Однако приземлялась я уже на две ноги. На свои, родные, беленькие, длинные, со ступнями, с пальчиками, человеческие ножки! Восторг! И стоят они, мои лапочки, на чем-то мягком. Наклонилась, пощупала, оказалось — на брошенных за пнем Вовчиковых джинсах.

Я присела на корточки и нашла на ощупь свою одежду — жаль, ночное видение несовместимо с длинно-белоногостью и прямохождением. Прямо скажу — не помешало бы. Только принялась кой-что на себя натягивать — Вовчик тоже прыгнул. Хм, акробат… Приземлился и ну сразу меня лапищами своими загребущими обхватывать. Дорвался. Я уже немного успокоилась и лупить его по морде лица у меня что-то пропала охота. Но и заниматься с ним сейчас продлением рода никаких позывов я не ощутила. А он меня со всех сторон облапил — ручищи-то длинные, не то что волчьи лапы — и вдруг спрашивает тихо: что значит «дарлинг»?