Фон Росбах решил не отвлекаться по пустякам.

Он просто поставил стакан на стол, снял трубку и принялся торопливо набирать телефонный номер.

— Да? — раздался в трубке раздраженный, сонный голос.

— Джефф! — радостно закричал Дитер, несмотря на затаенное в сердце чувство обиды. — Ты спишь?

— В три часа утра? Дурацкий вопрос. Не клади трубку, я перейду к другому аппарату.

Где-то за заднем фоне послышалось ворчанье, а затем женский голос Ненси: «Дитер? Ну сколько же можно!»

«Это же моя работа, родная», — послышался голос Джеффа. Вслед за этим последовал тихий щелчок, а по прошествии нескольких секунд— уже более терпеливый голос его старинного друга.

— Ты еще на линии?

— Да, — ответил Дитер. — Я звоню только ради того, чтобы поблагодарить за прекрасного гостя, которого ты порекомендовал в мой дом.

Джефф поперхнулся.

— Прости, — выговорил, наконец, он. — Однако мы должны были удостовериться. — В голосе Голдберга послышались металлические нотки. — Это она?

— Нет. — Дитер помедлил, мгновенно воспроизведя в памяти события недавнего вечера. — Чем ты только думал, когда посылал ко мне эту свинью? Моя экономка намеревается сжечь те простыни, на которых спал этот гость.

Голдберг тихо засмеялся.

— Я должен был удостовериться, понимаешь. Не мне тебя учить. Этот парень входил в когорту тех контрабандистов, с которыми Сара Коннор тесно общалась в прежние годы.

— Если ты обнаружишь новых дружков Сары, то будь другом, не присылай их ко мне. Разберись как-нибудь сам, хорошо?

— Прости.

— Да нет, это же наша работа. — Смягчив тон, он продолжил: — Передай Ненси: я очень сожалею, что вновь разбудил ее посреди ночи. Но до завтрашнего утра — ни слова!

— Ну хорошо, хорошо, — засмеялся Джефф. — Гриего, действительно, еще тот тип. Прости меня, пожалуйста: этого больше никогда не повторится. — Помедлив мгновение, он рискнул и добавил: — Кажется, тебе симпатична эта женщина, да?

На противоположном конце провода, который обрывался в Парагвае, повисло гробовое молчание.

— Да, — подтвердил, наконец, Дитер. — Она очень мила. Джефф усмехнулся в темноте своего домашнего кабинета.