— У них не бывает подружек, Кондратий. Эти твари размножаются, если они размножаются, конечно, — озабоченно произнес Середа, — почкованием.

— Что же, тоже не хило, — крякнул Придуркин. — надеюсь, они получают от этого удовольствие.

— Думаю, не очень, если данный вид существ находится на грани исчезновения. Остается надеяться, в земных тепличных условиях сей экземпляр, — встряхнул Середа пленника, — вспомнит о своей способности к самовоспроизводству.

— Отпустите, козлы! Что я вам сделал? Отпустите, подонки! — ныл псевдопод, но Середа не обращал внимания на вялое сопротивление жертвы.

— А может и вправду отпустим, Семеныч? — сжалился Кондратий, глядя на несчастного мимикродонта. — Что он нам действительно сделал? Пусть живет, как хочет.

— Я ему жизнь хочу сохранить, Кондраша, — покачал головой, майор. — Ему и его виду. Ты, что до сих пор не понял такой мелочи?

— Понял. Конечно, понял. Но уж больно жалко его.

— Да он и сейчас притворяется, Кондраша! — возмутился Середа. — Нет у него никаких чувств! Все их чувства, как и они сами, ненастоящие. Они ведь, эти псевдоподы до того все поддельщики, что и рождаются кто кем. И сами не знают собственного истинного облика. Если мимикродонт надумал отпочковать от себя отпрыска, то он сделает это, находясь в любой личине. То есть, если в данном случае псевдопод пресмыкается в личине чешуйчатника, то и отпрыск его появится в личине чешуйчатника. Если отпочковывающий играет роль растения, потомок рождается растением. Теперь уже никто не узнает, как выглядел первый псевдопод в эволюции этого вида. Но это и не важно. Потому как у них нет лица и, скорее всего, в ближайшем будущем такового не предвидится.

Вскоре Середа уже усаживал мимикродонта в противоперегрузочное кресло «Скользкого», пристегивая ремнями. Но тот, почувствовав неладное, превратился в плесень, растекшись между пальцев Середы, а потом довольно быстро расползся по стенке и части пола рубки.

— Но-но! — погрозил ему пальцем Середа, сделав строгое лицо. — Не вздумай чего-нибудь отчебучить по дороге. Сотворишь чего, в порошок сотру и скажу, что так все и было!

— Семеныч, какая дорога? Ты, что, в самом деле? Это ж секундное дело, если ты телепортировать надумал.

— Не твоего ума дело, Кондраша. Я сам знаю, что мне говорить и делать, — недовольно проворчал разведчик, вводя в адресное окошко установки нужные данные и нажимая пусковую кнопочку.

И в тот же миг они оказались на берегу речки Петляевки, другими словами — на околице деревни Щихлебаловки-Тюрьевкрошевки.

Середа попытался соскрести пальцем со стены хотя бы кусочек зеленовато-ядовитой на вид плесени, но ему это не удалось. Вьевшаяся намертво в стену она не поддавалось. Перепуганный насмерть мимикродонт ни в какую не желал расставаться со «Скользким».