— Лайма Пушистику! — почему-то шепотом сказал Верин в гарнитуру рации.

— Да, милый?

— Ты шалишь?

— А кто еще? — динамик на наушнике был хорошим. Даже с перебором. Слышно все.

— Жена моя, — объяснил Верин Урусову. — Литовская снайперша. Прынц говорит, лучшая в мире.

— Батальон «Белые колготки», — недобро ухмыльнулся Урусов, процитировав очередную киноклассику. — Теперь им точно звиздец. А чем таким жена твоя стреляет? «Дум-дум» на коленке мастерите?

— Заводского производства. Экспансивные. Таких больше всего оказалось. Бронежилетов ахмадовцы не носят, а с такими и козлов стрелять можно.

— Горных и дурных, — продолжил мысль Верина Олег.

— Ага.

Щелкнул очередной выстрел. Андрей одним глазом глянул. Лежащих стало четверо. И подранок больше не дергался. Ушел в Края Вечной Охоты.

— Насчет всяких козлов. Олег в двенадцатом году такой пулей Бодхани руку отстрелил.

— Так это он? — Урусов удивляться еще не разучился. Но к тому шло.

— Он. У Бодхани к Ирбису большой счет. Братец еще. Старшенький. Тогда, в кишлаке. К тебе, кстати, тоже вопросы имеются. Сынка ты ж приголубил!

— Двоих. Но второй, скорее, Санькин, — не стал присваивать чужую славу капитан. — Я так, патроны подносил.

Урусов перекатился поглубже за камень, сел поудобнее и отхлебнул воды из пластиковой баклажки. Винтовочный огонь резко усилился. Работала не только Лайма, но и еще человека четыре точно. А может и пять. Грохот стоял как на стрельбище.

Неожиданно взвыли, захлебываясь злобой, пулеметы. Капитан снова высунулся. И выругался. Пропустил самое интересное… Басмачи рискнули. Но, похоже, сказалось благотворное влияние ДШК. С полсотни выживших бежало обратно к реке. Остальные остались лежать на камнях.

— Смотри!

Андрей присмотрелся в сторону, куда указывал Верин. Ниже по ущелью поднимались маленькие фигурки. Быстро поднимались. Бегут, что ли?

— Олег же говорил, Дивизия только к вечеру подойдет, — ничего не понимающим голосом сказал Алексей и оглянулся в поисках оптики.

— «Ребенки» это. С вечера бежали. Слава богу, удалось связаться, — отозвался выглядевший слегка ошеломленным Олег и протянул Урусову бинокль, — Но Борька удивил. Он с ними!