Слышно было только, как волна хлюпает о борт да кричат чайки, а вся команда превратилась в один ожидающе распахнутый рот.

– Вы эту правду слышали, – сказал я громче, – но не верили. Мы отыщем в океане острова! Там есть мелкие, а есть и такие, что поместится десяток королевств!.. А есть и вовсе материки, что это такое… поймете, когда увидите. На тех островах могут быть несметные сокровища, которые в наших землях остались разве что глубоко под землей, а когда-то были и на поверхности… Там вы можете взять себе земли сколько возжелаете и никому ничего не платить, даже налоги!.. Кто захочет вернуться, тот вернется богачом!

Они все смотрят горящими глазами, лица воспламенились, хорошую струнку я задел, правильную, это не о культуре и демократии хрюкать нечто возвышенно-туманное.

Джонадер сказал задыхающимся голосом:

– Мы верим вам, глерд Юджин!.. Мы с вами через такое прошли, что я даже не знаю… Но все-таки как же край света?.. Как мы спасемся в том ужасном водопаде?

Я ухмыльнулся.

– Край света создан только для слабых. Держите курс прямо на этот край, и он сам трусливо отступит при виде нашей отваги! Тот, кто жаждет увидеть тот водопад, никогда его не увидит. А кто боится… гм… того утащит в бездну даже в его постели. А теперь все за дело!

Рундельштотт предпочитает отлеживаться в каюте, зато Фицрой то и дело поднимается ко мне на мостик, на волны смотрит с недоверием и тревогой.

Мы еще не вышли в океан, но частые мелкие волны постепенно и незаметно сменяются крупными, но не так чтобы волна за волной, а между ними теперь почти ровное пространство, а каждая приближается медленно: высокая, пологая, ощутимо приподнимает корабль, а потом так же медленно опускает.

Это не страшно, даже забавно, я видел, как несколько молодых матросов даже веселятся от этих новых ощущений, словно попали на бесплатные качели, но кое-кто уже побелел.

Даже Фицрой, никогда не видевший огромных водных просторов, ощутил разницу между морем вблизи берега и открытым морем, когда высокие волны незаметно сменились огромными водяными валами, что накатываются медленно и с королевской неспешностью, крупные, не слишком высокие, настоящие холмы из воды, где на самой верхушке кокетливо белеют кружева ажурной пены.

Корабль режет волны с характерным звуком, который не спутаешь ни с чем, а когда приподнимается, то всякий раз кажется, что набирает в грудь воздуха для новой схватки с морем.

Волны в кружевах белой пены, а когда нос корабля зарывается в воду, плеск превращается в странный шелест, будто дерево врезается в песок, но через мгновение корабль поднимается гордо и победно, в клочьях белой пены на выпуклых боках.