– Так все и было. Аррик помог мне только потому, что мать швырнула меня в погреб, перед тем как ее схватили демоны. И даже тогда он хотел меня бросить.

Он погладил вытертый бархат и потрескавшиеся кожаные заплаты мешка с чудесами Аррика.

– Тогда этот мешок не был ветхим и выцветшим. Аррик был человеком герцога, а его торба – яркой и новенькой, как подобает королевскому герольду.

Он сжал зубы и добавил:

– Вот правда о доблести Аррика! Спасти игрушки!

Он схватил мешок здоровой рукой и стиснул так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Мешок, который я таскаю всюду, как будто он мне дорог не меньше!

Он сунул его под нос Лише, взглянул на ревевший в камине огонь и выскочил из-за стола.

– Рожер, не надо! – Лиша перехватила его и вцепилась в мешок. Рожер держал крепко, и вырвать мешок она не могла, но жонглер не пытался протиснуться к очагу. Они смотрели друг на друга. Глаза Рожера были широко распахнуты, как у затравленного зверя. Лиша обняла юношу. Он уткнулся лицом в ее грудь и зарыдал.

Когда Рожер наконец перестал содрогаться в рыданиях, Лиша отпустила его, но он продолжал цепляться за нее. Не открывая глаз, потянулся к ее губам. Она быстро отстранилась и подхватила Рожера, который пьяно споткнулся.

– Извини, – сказал он.

– Ничего. – Она отвела его обратно за стол. Он плюхнулся на стул и задержал дыхание, как будто боролся с приступом тошноты. На бледном лице выступили капельки пота.

– Возьми мой чай, – предложила Лиша. Она забрала мешок с чудесами. Рожер не сопротивлялся. Лиша поставила мешок в темном углу подальше от огня и подняла с пола золотой медальон Аррика.

– Почему он его оставил? – спросил Рожер, глядя на медальон. – Когда герцог нас вышвырнул, Аррик забрал все, что не было прибито к полу. Он мог продать эту медаль вместе с остальным добром, которое распродал за годы наших странствий. Мы бы много месяцев не знали голода и холода. Ночь! Аррик мог оплатить свои долги во всех пивных города, а это говорит о многом.

– Возможно, он знал, что не заслужил медаль, – предположила Лиша. – И ему было стыдно за содеянное.

Рожер кивнул:

– Я тоже так думаю. И почему-то от этого хуже. Я хотел бы его ненавидеть…

– Но он был тебе вместо отца, и ты не можешь себя заставить, – закончила Лиша и покачала головой. – Мне знакомо это чувство.

Лиша покрутила медальон, погладила чистую заднюю сторону.

– Рожер, как звали твоих родителей?