Лиша опустила взгляд на плащ, рассеянно щупая ткань. Наконец она хмыкнула, встала и расстегнула на горле серебряную пряжку-метку.

– Держи. – Она протянула плащ Джардиру.

– Ты с ума сошла?! – Элона попыталась помешать дочери, как до того Ашан – Джардиру.

– Плащ защищает только от демонов, – сказала Лиша не столько матери, сколько Джардиру. – Возьми его, чтобы помнить, кто твои настоящие враги, когда взойдет солнце.

Она выдернула руку из материнской хватки и протянула плащ Джардиру.

Джардир положил руки на стол и поклонился.

– Это бесценный дар, и мне нечего дать взамен. Клянусь Эверамом, я не могу его принять.

– Напоминание – все, что я хочу взамен, – ответила Лиша.

Джардир поклонился еще раз и взял чудесный плащ, глядя на него с изумлением. Если метки на оружии пресловутого Меченого были мелодией, то плащ-невидимка Лиши – симфонией. Он осторожно сложил плащ и убрал за пазуху, чтобы избавить себя и своих советников от соблазна немедленно его изучить.

– Благодарю, госпожа Лиша, дочь Эрни, травница Лощины Избавителя, – поклонился он. – Твой подарок для меня великая честь.

Лиша улыбнулась и села на место. Землепашцы сосредоточенно взялись за чай, переговариваясь друг с другом. Джардир не стал мешать им совещаться и взглянул на Аббана.

– Расскажи мне о рыжем юноше, одетом как хаффит, – велел он.

Аббан поклонился:

– Таких, как он, землепашцы называют жонглерами, Избавитель. Это странствующие сказители и музыканты. Яркие одежды – примета их ремесла. Это весьма почтенное занятие, и жонглеры часто пользуются большим почетом и влиянием.

Джардир кивнул, переваривая сведения:

– Он обладает властью над алагай. Управляет ими при помощи музыки. Что ты знаешь об этом?

Аббан пожал плечами:

– В историях о Меченом упоминается жонглер, который зачаровывает алагай своей музыкой, но мне неизвестно о природе его власти. Полагаю, это редкий дар.

Рожер беспокойно ежился под любопытными взглядами красийцев. Очевидно, они говорили о нем, но хотя тренированный слух Рожера уже начал выделять отдельные звуки и узоры их неожиданно музыкальной речи, до понимания было еще далеко.