И солнце уже не казалось ему жарким, мухи надоедливыми, а телеги на дороге – неповоротливыми корытами с глупыми возницами.

Где-то он, даже, подмигнул девице, а мальчишкам, бежавшим по улице с деревянными мечами – помахал рукой.

Выехав за пределы городка и миновав огороды, ван Гульц оказался на пустынной дороге и уже готов был подремать сидя в седле, однако скоро вдалеке, между заросших сосновым бором холмов, заметил какое-то движение. Поначалу капитан решил, что это его кавалеристы отправились по дороге неизвестно зачем, но подъехав ближе, обнаружил нескольких стражников и с ними городского старшину – главного стражника города и окрестностей.

С ними были несколько мужиков и пара телег.

Ван Гульцу пришлась спешиться, чтобы разузнать, что происходит.

– Вам сюда нельзя, ваша милость! – остановился его стражник преграждая дорогу алебардой.

– Пропусти его! – скомандовал старшина и стражник отошел.

– Что здесь происходит? – спросил ван Гульц и вдруг узнал лошадь Винзеля, которую держал под уздцы один из мужиков.

– А вы, ваша благородие, кто будете? – осторожно поинтересовался старшина.

Капитан быстрым движением выбросил на ладонь печать на шнурке и тут же ее убрал.

– Понятно, ваше благородие. Пройдите сюда…

И он проводил ван Гульца к месту происшествия, где на телеге лежало прикрытое мешками тело.

Мешки сняли и старшина спросил:

– Вам известно, кто это, ваше благородие?

– Да, известно. Это штандарт-лейтенант Винзель. Он выполнял неизвестную мне миссию в моем отряде.

– Это которые кирасиры?

– Да, кирасиры.

– Ваше благородие, нам бы нужно получить от вас документ с подтверждением личности убитого, а также приемную на лошадь подписать – лошадь дорогая.

– Нам лошадь не нужна. К тому же штандарт-лейтенант не был моим подчиненным, старшина. Поэтому все связанное с этим делом передавайте судье, пусть он с королевской администрацией решают, что делать. А мы уже сегодня вечером движемся дальше – у нас приказ.

– Понимаю, ваше благородие.