– Я не сбежал, господин Дунлап. Господин Таигли погиб и больше некому было учить меня.

– Господин Таигли погиб, но жив его сын.

– Когда я ушел из Дома Ювелиров, новый господин Таигли был еще младенцем, – напомнил Ламтак, оглаживая бороду, чтобы скрыть волнение.

– У тебя есть еще какие-нибудь сладости, Ламтак? Может быть мед или конфеты?

– И мед и конфеты, господин Дунлап, – ответил Ламтак, вставая.

– Давай конфеты, Ламтак. Как по мне, так паркины, не так уж и бестолковы, если сумели изобрести такое лакомство.

Пока хозяин раскладывал перед гостем новые угощения, тот прислушивался к доносившемуся из цеха шуму.

– Хорошо твои работники трудятся, иголки все время стучат.

– Я долго учил их, господин Дунлап.

– Паркинов учи не учи, лучше гномов они мастеровыми не станут.

– Да, господин Дунлап.

– Конфеты! – радостно произнес гость, пододвигая к себе очередное угощение.

– Кушайте на здоровье. Если хотите, я дам вам с собой целую корзинку.

– Конечно, Ламтак, конечно, – кивал гость и сахарная пудра сыпалась на его длинную бороду, значительно более длинную чем у Ламтака, который, пожив среди людей, стал ее немного укорачивать. Так было удобнее.

– Одного я не понимаю, – сказал гость, делая перерыв. – Почему ты не используешь мулов, как все добропорядочные гномы? Я был в Пяди, как вот тамошние мастера крутят эту штуку двумя муллами. Вот это я понимаю, серьезная работа, а твое колесо с парусами похоже на какое-то баловство, как у мальчишек с воздушными змеями.

– Немного похоже, господин Дунлап, – согласился Ламтак, старясь, чтобы его голос звучал спокойно.

2

Ламтак понимал, что господин Дунлап, главный поверенный в делах его бывшего благодетеля – господина Таигли, решил напомнить ему о старых обязательствах и о претензиях, которые Ювелирный Дом мог ему предъявить. Но, как это бывало у гномов, разговор не сразу переходил к делу и поначалу беседа касалась только отвлеченных тем, пока партнеры приглядывались друг к другу, выбирая подходящие момент для атаки.