— На подходе. Выглядит мерзко.

— Повезло нам заполучить отличного сварщика, — сказала Наоми. — Держи меня в курсе.

Экран перед пультом показывал все стадии операции: то, что уже сделано, и то, на что только надеялись. И счетчик часов, оставшихся «Барбапикколе» до момента, когда она заденет атмосферу Илоса и из стремительного корабля превратится в фейерверк.

Уже не дни, а часы.

Сам буксир напоминал две сети, соединенные одной волосяной нитью. Дюжина сталекерамических опор на брюхе «Росинанта» образовала широкую основу, от которой тянулись черные линии, сходящиеся в жестком керамическом креплении в сотнях метров дальше. На «Барбапикколе» устанавливали такое же устройство. Когда астер наладит буксир, марсианский корвет использует оставшуюся в батареях энергию, чтобы оттянуть астерский корабль на более стабильную орбиту — вместе с грузом литиевой руды. От сложности задачи у Хэвлока голова шла кругом. Дисплей перед ним отображал ход работ на обшивке «Барбапикколы». Один красный огонек сменился зеленым.

— Хорошо, — сказала в микрофон Наоми, — этот готов, переходим к следующему.

— Дайте мне здесь еще минуту, — проговорил сдавленный рацией голос Баси. — Мне один шов не нравится. Я только… — Звук затих. На табло мигнул красный и снова сменился зеленым. — Ну вот, сделал. Иду дальше.

— Осторожней там, — посоветовал Алекс. — При движении выключай горелку. Эти тросы держат большое натяжение, но жара не выносят.

— Я и раньше такое проделывал, — сказал Бася.

— Напарник, — протянул Алекс, — думается, такого никто еще не проделывал.

Буксирные лини были стандартными волоконными канатами, предназначенными для возвращения сорвавшихся в космос десантников. Цеплять ими целый корабль представлялось чем-то вроде вытягивания на ниточке шара для боулинга: при достаточном терпении и умении вполне реально, но сорваться легче легкого. Наоми потратила три долгих часа на то, чтобы сделать миссию выполнимой, да и то, как подозревал Хэвлок, скорее убедила себя в этом, потому что ничего другого не оставалось.

Хэвлок убивал время, получая отказы на связь от Мартри и размышляя над тем, с каким шумом он уволился. Странно, что эта мысль так тяготила его. От дома их отделяло восемнадцать месяцев, от смерти — несколько дней, а он все удивлялся, что набрался смелости разорвать контракт. Впервые в жизни. После бегства с Наоми он даже не представлял, каков его официальный статус. Пожалуй, что-то между отставным сотрудником и пособником преступного заговора. Диапазон был настолько широким, что Хэвлок не знал, куда себя девать. Если дома станут разбираться со случившимся на Новой Терре, они, вероятно, тоже окажутся в недоумении.