— Прогоните Кару?

Влад прищурился – он не знал, как ему поступить. Честно, не знал. То, что он видел, никак не взялось с тем, что ожидал. Ни грязи, ни мусора, как обычно у диких племён. Сама аборигенка чисто одета, от неё пахнет свежестью и мылом. И её действия. Это не дрессировка, а осознанные действия. Оставив вопрос пока в стороне, сам спросил Степана:

— Она стала умнеть, когда забеременела?

Сержант пошевелился:

— Да она и до этого дурой не была. Конечно, поначалу намучался. Всего пугалась. Но потом стала привыкать. Сейчас практически нормально. И – да. Умнеет с каждым днём. Теперь даже говорить может. Только мало пока.

Сделал паузу, задал самый важный вопрос:

— Заставишь прогнать, командир? Я – против. Если придётся, то сам с ней уйду.

— За кого ты меня держишь, Стёпа? За зверя, или за чудовище? Я могу понять. Тем более, такое… В общем, живите. Если что понадобится – обращайся. И это, рожать – к нам. Не вздумай на дому роды принимать. А завтра пришлю тебе замену на денёк. Привези Кару в клинику. Пять месяцев – нешуточный срок. Обследоваться надо…

Поднялся из кресла, протянул руку сержанту. Тот, не понимая, стиснул ладонь своей лапой.

— Э…

— Бывай, Стёпа. Желаю тебе счастья. И тебе, Кара.

— Спасибо.

Певучим голоском ответила молодая женщина. Виконт кивнул, прощаясь, вернулся к глайдеру. Двигатель мягко заурчал, унося его обратно…

-…Николай Степаныч? Влад. Я, пожалуй, возьму сегодня выходной.

— Ну, наконец‑то! Догадался! А то работаешь вообще без отдыха! Отдыхай, ни о чём не волнуйся…

Виконт отключил коммуникатор, затем отдал распоряжения Второму:

— Меня нет ни для кого. Ни с кем не соединять. Ну, если только наши имперцы найдутся.

— Понял. Сделаю…

Ему хотелось побыть одному. Просто погулять по лесу, посидеть у костра, ни о чём не задумываясь, глядя в вечно притягивающие языки огня, поесть испечённой в золе картошки с солью, выпить пахнущего дымком ароматного чая… Расслабиться, хоть раз за последнее время… Глайдер послушно взмыл в небо, исчезая за склонами поросших густым нетронутым людьми лесом скал, окружающих долину и лёг на случайный курс, рассекая воздух. Впрочем, скрывшись из вида города, виконт сбросил скорость. Маскировочное поле прятало его от всех лишних глаз, двигатели в таком режиме работали бесшумно, пряча звук за противофазником. Открыв колпак, Влад просто любовался неспешно проплывающим внизу пейзажем с высоты птичьего полёта. Яркое тёплое солнце, свежий ветерок, ласкающий короткую стрижку, человек чувствовал лёгкое умиротворение, наполняясь спокойствием, ощущая, как уходят прочь тревоги и заботы. Обогнув города, расстилающиеся цепочкой вдоль караванного пути, он взял курс на местный юг. Вскоре показалась небольшая долина с вьющейся по ней бурной речкой. Руки сами двинули штурвал, и глайдер плавно пошёл на посадку. Антигравы сработали безупречно, чуть подвесив по–прежнему скрытый маскировочным полем аппарат. Со стороны, наверное, выглядело странно, когда из пустоты появился человек, одетый в обычный комбинезон. Впрочем, после лёгкого касания груди одежда изменилась, приняв вид местного одеяния в виде широких свободных брюк и такой же точно домотканой безрукавки, обнажающей сильные руки до плеч. Влад бросил мешок с припасами возле небольшого обрыва берега реки, делающей тут очередной поворот, затем отошёл в близким деревьям. Молекулярной пилой разрезал довольно толстый местный дубок, сваленный в незапамятные времена каким‑нибудь штормом или ураганом, нарезал пару чурбаков, один из которых откатил к мешку. Будет стулом. Второй на скорую руку обтесал той же пилой, превратив в подставку для стола. Столешницей послужил очередной срез, только с комля. Нарезав ещё пару чурбаков, расколол их входящим в состав аварийного припаса топором, затем вырезал пару рогулек, ощущая, как душа наполняется спокойствием от немудрёных занятий. Вокруг кипела жизнь: свистели птицы, стрекотали насекомые. Вились непонятные жучки и громадные, сантиметров по десять, бабочки с причудливо изрезанными крыльями. Одуряюще пахло цветами и плодами. Достав из мешка удочку, разложил удилище, закрепил катушку на положенном месте, насадил на крючок кусок мяса. Взмах, и блесна утонула в бурных струях, заиграв в быстрине. Уселся на чурбак, ожидая поклёвки. Та не заставила себя ждать, буквально в следующий миг удилище согнулось в дугу, а леска начала с бешеной скоростью исчезать в воде. Впрочем, в следующее мгновение сработал тормоз и началась охота. Неизвестная рыбина боролась долго, но безуспешно. Мелькнула полосато–пятнистая кожа, последнее усилие, и громада длиной почти в метр оказалась на берегу, исступлено колотясь о песок.