Стояла подпись и печать.

— Чем докажете, что этот пиджак ваш и документ принадлежит именно вам? — спросил Белов. — Может вы его сняли с настоящего Новикова? Нам в последнее время что-то часто стали забрасывать немецких агентов. Четверых уже выявили и расстреляли.

— Мы вас слушаем, капитан, — надавил Потанин.

— Доказательств у меня нет.

— Тогда у вас может есть связь с командованием?

— Связь имеется.

— Радиостанция? — уточнил Белов.

— Да, есть и радиостанция.

— А какие гарантии вы можете предоставить, что с той стороны сидят советские радисты, а не немцы? — задал вопрос Белов.

— Никаких.

— Тогда просто сознайтесь, что вы немецкий агент и вас просто расстреляют, — сказал Потанин. — Иначе вам переломают все кости и выбьют признание. У нас есть парочка специалистов из ведомства, к которому вы себя причисляете.

— Я сам на вас вышел!

— На нас все агенты сами выходят. Мы за ними не гоняемся.

— Вы не верите подписи товарища Берии?

— Мы не знаем подпись товарища Берии, но её наверняка знают немцы. Они специалисты составлять такие бумажки. Документ может быть поддельным, может быть снят с убитого Новикова, вы могли побывать у немцев и оказаться завербованы, — отмёл слова капитана Белов. — Пока вы не привели ни одного доказательства, подтверждающие ваши слова. Кому вы должны передать сведения о нашем партизанском отряде?

— Моё задание к вашему партизанскому отряду отношения не имеет.

— Вот именно, кто в Москве знает о нашем партизанском отряде, чтобы сюда засылать агента НКВД со специальным заданием? Могу вам однозначно сказать, что никто. Отряд создан совсем недавно, связей ни с кем не имеет. Вас сбрасывали с парашютом?

— Да, три дня назад.

— Щетина вас выдаёт, вы брились вчера. Где и зачем?

— В Камне-Каширском мне дали явку. Там и брился, чтобы не привлекать внимание.