— Вот это уже плохо, — молвила Эннилин, гладя его окровавленные волосы. — Но мы все сегодня узнали очень многое.

— Я хотел заниматься чем-нибудь стоящим, — запинаясь, проговорил Джейб. — У меня этот магазин в печенках сидел. Хотелось приключений. Но это не было похоже на выезды отряда. Это было… неправильно.

Эннилин оставалось лишь кивнуть. «Что же, рада слышать».

Она отпустила сына и вытерла ему глаза.

— Ты рассказал все это Бену? — спросила она, обматывая его голову бинтом.

— Все без утайки.

— И?

Джейб потер глаза:

— Он ответил, что я должен внять тому же совету, какой он велел передать Оррину, — отступиться. И еще он сказал, что только глупец слушается другого глупца.

Келли недоуменно посмотрела на него:

— И ты по-прежнему считаешь его сумасшедшим?

Джейб вяло улыбнулся:

— Не мне судить.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Эннилин и ее дети засиделись далеко за полночь, рассказывая, кто что знал об Оррине и его делах. Когда усталая молодежь отправилась на боковую, хозяйка заслонилась подушкой от ветерка и лежа стала еще раз мысленно перебирать услышанное. Столько новостей. И так много вопросов.

То, что натворил Джейб, было скверно — что правда, то правда, — но Эннилин не могла взять в толк, что же затеял Оррин. Из его слов выходило, что проступок мальчика гораздо серьезнее, чем неудавшаяся шутка. Но если фермеру понадобились деньги, то грабить Уайла Ульбрека не имело смысла: все знали, что старик держит свое состояние в ауродиевых слитках, которые хранит в тайном месте под системой очистки стоков.

Чем же тогда они там занимались?

Эннилин в седьмой раз посмотрела на хронометр, висевший над кроватью. Сегодня был день ее рождения, — в сущности, он наступил три с половиной часа назад. За все это время она ни разу не сомкнула глаз, только плакала. Незатейливо обставленная комната Эннилин более чем на метр зарывалась под землю, и окно под самым потолком выходило во двор. Запах стойл, пускай едкий и смрадный, напоминал о доме, где она выросла. Но после событий этой ночи ей было просто зябко. Она потянула на себя коричневую ткань, под которой лежала, пока не укрылась с головой.

— И как, удобно под моим плащом?