Грохот, вопли, мат, стоны, смерть… Ополченцы били бойцов, как в тире, уложили всех, и сразу — чтобы не терять «настроя» — открыли огонь по окнам, в том числе — гранатами, забрасывая внутрь «Моны Лизы» и обычные, и дымовые, и звуковые, и световые. А две отвлекающие группы потеряли до половины состава и успели вернуться внутрь: кашлять дымом да укрываться от разрывов.

И наглядная демонстрация превосходства сыграла свою роль: примерно через две минуты боя, когда стрельба немного стихла, а в окна перестали залетать гранаты, растерявший уверенность Арти попросил:

— Эй, детский сад, прекрати огонь!

— Почему?

— Мы сдаёмся!

— Все? — не веря собственному счастью, осведомился Ёшка.

— Сначала выйдут те, кто поумнее, — угрюмо ответил Арти. — А остальные, если не совсем дураки, подтянутся. — И, не удержавшись, зло добавил: — Твоя взяла, щенок…

— Куда?! — рявкнул влетевший в кабину Кролик. — Куда?!!

— Мы не смогли его остановить, — растерянно пролепетал Штыпя.

— Кого?

— Хаяка…

— Да плевал я на этого зверька! — взревел Цунюк. — Я говорю: куда задом сдаёшь?!

— Ты же велел…

— Я велел. А ты не видишь?

Банкир оттолкнул вконец обалдевшего Штыпю, который в отсутствие баши как мог командовал на мостике, подскочил к лобовому стеклу и прищурился, изучая картину боя.

Бронеавтомобиль проклятого Степана уже далеко, вышел из зоны уверенного поражения и вот-вот скроется за домами. С ублюдком придётся разобраться позже… Или договориться — там уж как получится. Справа, из-за огромной туши второго мегатрака, поднимаются к равнодушному небу столбы чёрного дыма — копоть горящих машин сопровождения…

— Нужно накрыть их отряд, — осторожно предложил Штыпя. — Хоть кому-нибудь отомстим…

— Что Арти?

— Вышел на связь один раз. Сказал: хреново…