Светлый фон

– А что я могу сказать? Ничего! – Чанг и на самом деле не знал, что ответить отцу. И по своему обыкновению он просто замолчал и стал ждать продолжения.

– А что я могу сказать? Ничего! – Чанг и на самом деле не знал, что ответить отцу. И по своему обыкновению он просто замолчал и стал ждать продолжения.

– В момент, когда человек дает свое согласие на службу демонам – причем, неважно, получено оно силой, или он сам согласился – он умирает, и вместо него рождается новый. С виду он такой же, как и раньше, но это уже совсем не человек. Это только его маска.

– В момент, когда человек дает свое согласие на службу демонам – причем, неважно, получено оно силой, или он сам согласился – он умирает, и вместо него рождается новый. С виду он такой же, как и раньше, но это уже совсем не человек. Это только его маска.

У него нет души, у него нет человеческих чувств, нет привязанностей, нет ничего, что бы могло удержать его в мире людей. У него есть только жажда служить демонам и подчиняться им до конца дней. Те, кто попал в их лапы, уже никогда не смогут вернуться. Чтобы облегчить их страдания, их можно только убить. В момент смерти они освобождаются и получают шанс родиться где-нибудь заново.

У него нет души, у него нет человеческих чувств, нет привязанностей, нет ничего, что бы могло удержать его в мире людей. У него есть только жажда служить демонам и подчиняться им до конца дней. Те, кто попал в их лапы, уже никогда не смогут вернуться. Чтобы облегчить их страдания, их можно только убить. В момент смерти они освобождаются и получают шанс родиться где-нибудь заново.

Но вот вопрос – каким образом понять, что перед тобой прислужник демонов? Это совсем непросто, а часто – невозможно.

Но вот вопрос – каким образом понять, что перед тобой прислужник демонов? Это совсем непросто, а часто – невозможно.

Отец опять погрузился в свои мысли. Такова была его излюбленная манера ведения разговора – сначала он что-то рассказывал, а потом давал возможность собеседнику спокойно и не торопясь обдумать услышанное.

Отец опять погрузился в свои мысли. Такова была его излюбленная манера ведения разговора – сначала он что-то рассказывал, а потом давал возможность собеседнику спокойно и не торопясь обдумать услышанное.

– Когда-то очень давно я долго жил среди народа, который постоянно был вынужден сражаться с демонами. Ты можешь сказать, что я ничего тебе об этом не говорил. И будешь прав. В жизни каждого человека бывают моменты, о которых он не любит вспоминать. Я никогда не рассказывал тебе о той своей жизни – не потому, что мне стыдно или неудобно, а просто потому, что мне казалось это преждевременным.