К полудню небо очистилось, и выглянуло солнце. Один из матросов тут же заработал куриную слепоту, и ему пришлось полностью поляризовать щиток своего шлема. К тому же снег размок, стало еще труднее двигаться.

Стэн, кроме того, начинал беспокоиться о возможных таанских патрулях. Что им тут делать – непонятно, но чем черт не шутит? Могут и появиться.

Следующая ночь стала повторением предыдущей, вот только нора получилась не такая уютная. Алекс с помощью плазменного резака выжег в снегу траншею, куда они все и зарылись. Здесь, во всяком случае, не дуло.

С рассветом, позавтракав остатками жидкой пищи из скафандров, отрад вновь двинулся в путь.

Стэн начинал сам себя презирать – он чувствовал усталость. Усталость уже на третий день? Да во время службы в отраде Богомолов за такое его бы мигом отправили на переподготовку! Он стал понимать, почему моряки так часто бывают толстозадыми. Когда же Стэн глядел на Килгура, ему становилось совсем грустно.

На родине Алекса, планете Эдинбург, сила тяжести была тройной, а на Кавите – стандартной. В итоге, несмотря на внешность пивной бочки с руками и ногами, Килгур умудрялся всегда оставаться в форме. Он продирался сквозь снег так, словно того и не было; словно он не шагал в тяжеленном скафандре; словно он не тащил за собой спаскапсулу и не нес за плечами аптечку, резак и два виллигана.

А еще Алекс все время шутил или, точнее, пытался шутить. Лишь угрозой гауптвахты Стэну удалось удержать Килгура от рассказа о пятнистых змеях – кошмарной, идиотской истории, гулявшей среди курсантов отряда Богомолов. Стэн слышал ее лишь однажды, и то, по его мнению, это было в три раза больше, чем ему бы хотелось. Впрочем, и остальные анекдоты Алекса оказались ненамного лучше.

– Рассказывал ли я вам о том, как мы путешествовали по моим землям? – весело спросил он у Тапии.

– По каким таким землям? – прохрипела та и чуть не зарылась носом в сугроб.

– Неужели Стэн, простите, капитан Стэн, не говорил вам, что я – урожденный лорд Килгур, владыка Килгура?

– О чем ты болтаешь?

– Я хочу рассказать вам об одной удивительной свинье.

– Свинье?

– Ну, конечно, свинье. Целая куча сала – таких теперь уж и не бывает. Как бы там ни было, впервые я увидел ее, объезжая мои земли. Увидел я эту гору первоклассной свинины – и был потрясен. Почему, спросите вы? Потому, что у нее было всего три ноги. А четвертая – деревянная.

– Трехногая свинья? – недоверчиво переспросил Фосс.

– Ну, конечно, трехногая. Настоящее чудо. А рядом, возле ограды, стоял один фермер, и я, конечно, подошел к нему.