Вялые мысли могильными червями нехотя копошились в черепе, подчинялись неведомым голосам. Наверное, в него вселился дух одного из демонов подземного мира. Незваный гость вёл к таинственной цели, поддерживал иллюзию жизни в мёртвом теле, не давал ему превратиться в кучу зловонного праха.

Мертвец попробовал заговорить, но из этой затеи ничего не вышло. Слова умирали в гортани, с губ срывалось змеиное шипение. Иным, живым, он показался бы ожившим ужасом древних полузабытых легенд.

Он парил в пустоте. Поразительная лёгкость охватила тело. Каменные плиты пола казались ненужной условностью. С таким же успехом он мог лететь в ночных небесах или грозовых тучах, кишащих молниями. Препятствий более не существовало, точнее, он совсем не замечал их. То, что ранее представлялось непреодолимым, теперь не имело значения, а следовательно, и не существовало. Силы вновь вернулись. Он мог не только своротить могильную плиту, но и разрушить царский дворец или храм, попадись они на пути. Зачем? К чему задаваться подобными вопросами? Какой в них смысл? Теперь нет надобности в ответах. Стоит ли задумываться о таких пустяках, если ты должен идти вперёд, повинуясь неведомому зову? Дух безошибочно выведет к цели. Недостойно и глупо рассуждать о мелочах, когда ты обрёл утерянную сущность, получил то, о чём втайне мечтал, слился воедино с первозданной тьмой и пустотой, стал одним из элементов творения нового мира. И этого вполне довольно.

Лёгкость в теле и ясность в голове. Мысли-черви исчезли. Время возрождалось из небытия, обращалось в звуки шагов и мерцание далёких факелов. Мрак рассеивался, оставляя по себе далёкий глухой гул и едва ощутимую дрожь камня. Мертвец вовсе не удивился перемене, словно он всегда ждал этого в твёрдой уверенности в том, что иначе и быть не могло.

Он вошёл в исполинский зал, сложенный из грубо обработанных серо-зелёных камней. Всполохи факелов дрожали на бугристой поверхности, рождали причудливые тени. Посреди зала высились квадратные колонны, исчезали в высоте, растворялись в клубящихся сгустках тьмы, время от времени озаряемой тёмно-красными всполохами. Призванному на миг показалось, что он очутился в чреве мифического чудовища, питающегося человеческими душами. Впрочем, мертвецу до этого нет никакого дела. Каждый промышляет чем может.

Вид мрачных чертогов не пробуждал любопытства. Теперь всё выглядело вполне естественным, почти привычным, словно он провёл здесь не один десяток лет. Просто позабыл о том, а теперь вернулся в покинутый дом.

В противоположном конце зала виднелось ступенчатое возвышение, на вершине которого находилось нечто, отдалённо напоминающее трон или скамью. Маленькая согбенная фигурка почти сливалась с камнем, озаряла его внутренним зеленоватым светом. Хозяин подземелья в сравнении с исполинскими покоями казался ничтожным карликом или калекой.