Он покачал головой.

Ноффе ответил энергичным кивком.

– Полностью согласен. Если безумец убивает кого-то молотком, значит ли это, что нам следует запретить молотки? Абсурд!

Птолемей продолжал говорить об их с доктором Эльчаном работе на Зените.

– Толпа уничтожила все мои записи и данные, но я уверен, что могу воспроизвести большинство результатов. К несчастью, после того как батлерианцы все зачистили, очень трудно стало отыскивать нетронутые тела ходячих кимеков.

Глаза Ноффе сверкнули.

– У меня есть для вас кое-что интересное.

Он провел Птолемея в большой куполообразный ангар, сделанный из белых пластилитовых щитов и ярко освещенный шарами. В ангаре стояла зловещая машина – устрашающее боевое тело с ногами на усиленных шарнирах и защищенной сердцевиной, похожее на механического тарантула.

Птолемей резко выдохнул.

– Разновидность воина-кимека – целиком! До сих пор я видел только отдельные части.

Ноффе активировал окна купола, чтобы стала видна окружающая местность. Птолемей увидел очертания множества паукообразных машин, а также машин-строителей и летающих машин.

– Только здесь, в окрестностях лаборатории, их по меньшей мере двадцать, – сказал Ноффе. – После того как Вориан Атрейдес убил Агамемнона и остальных титанов, мозг неокимеков на этой базе запустил код самоуничтожения. Корпуса машин в вашем распоряжении, если сможете извлечь из них что-нибудь полезное.

– Полезное, – задумчиво повторил Птолемей. – А также оборонительное. Я создам способ противостоять безумию, охватившему империю. – Он снова схватил руку Ноффе и энергично пожал ее. – Мы будем вместе работать на благо человечества.

Использование в вооруженных силах новейших технологий и оружия может казаться достаточным условием победы над врагом, но если не применять в бою силу разума, все может оказаться напрасным.

За те десятилетия, что он руководил школой ментатов, Гилберт Альбанс отметил не много блестящих выпускников. Кроме Драйго Роджета, который сейчас, несомненно, обрел могущественного благодетеля из какого-либо благородного семейства, он помнил Кори Нива, Эрмину Кастро, Шиффера Паркса, Фарли Дентона – и нескольких выдающихся сестер из школы на Россаке. Их образы возникали в его хорошо организованной памяти вместе с историями времен их пребывания в школе.

А теперь вернулась Кери Маркес, одна из последних чистокровных колдуний. Благодаря обучению в ордене сестер у Кери уже был организованный мозг и образцовый контроль над своим телом. Прекрасный кандидат в школу ментатов, она здесь явно выделялась. Из восьми сестер, которых школа Гилберта превратила в ментатов, Кери была лучшей. Он много говорил о ней с Эразмом. И радовался новой встрече с ней.