На верхнем этаже пахло химией: растворы, краски, известка и клей. Они прошли в просторное чистое помещение с множеством медицинских аппаратов, за которыми трудились мужчины и женщины в белых халатах. Ваддиз остановился перед белой капсулой величиной с большой гроб, с плаз-окном на верхней панели. Внутри лежала закрепленная на платформе женщина; платформа медленно поворачивалась, как решетка в гриле, при этом цвет освещения женщины постоянно менялся.

– Доктор Зома проходит эту процедуру ежедневно, – сказал Ваддиз и больше ничего не стал объяснять. – К несчастью, поселившись в императорском дворце, она не сможет продолжить курс. Салуса Секундус в смысле нашей технологии – отсталое место.

Он взглянул на часы на запястье и, извинившись, ушел.

Когда машина остановилась, Зома вышла; выглядела она отдохнувшей. Она удивленно улыбнулась, узнав гостью.

– Очень рада видеть вас здесь, Преподобная Мать, но это большая неожиданность.

– Нужно поговорить о деле.

Зома коротко кивнула.

– Конечно. Поговорим за обедом.

Женщины сидели в одной из отдельных комнат в кафетерии за очень скромной трапезой из экологически безопасной пищи, почти такой, как привыкла Ракелла на Россаке. Держась с достоинством и невозмутимо, доктор Зома не скрывала, что хочет вернуть расположение Преподобной Матери.

– Поздравляю с назначением личным врачом императора. Это большая честь.

– А также признание возможностей нашей школы. Меня просил сам Родерик Коррино, опираясь на сведения о моей прежней работе. Моя работа здесь, на Парментьере, важна, но поддержка Коррино очень укрепит нашу школу, и, конечно, плата очень существенна. Доктор Ваддиз вполне справится с управлением в мое отсутствие.

Внимательно наблюдая, Ракелла заметила во взгляде доктора Зомы тревогу; она слышала о финансовых проблемах школы и теперь гадала, что важнее: одобрение императора или его деньги. Ракелла увидела свой шанс.

– Позвольте предупредить: император Сальвадор не обязательно друг школы Сукк. Изучите его побуждения и будьте готовы ко всему. Его слишком контролируют батлерианцы.

Доктор Зома нервно улыбнулась.

– Однако он настолько обожал моего предшественника, что тратил огромные деньги на лечение. Как ему не поддерживать нашу школу?

– Да, он может уважать врачей, особенно когда плохо себя чувствует, но он боится батлерианцев. Манфорд Торондо прижал императора к ногтю и хочет, чтобы вы ограничили применение медицинских технологий. Не забывайте, некоторые наши сестры все еще работают при дворе; они помогут вам, чем смогут.

Какое-то время собеседницы молчали. Затем доктор Зома с уверенностью сказала: