Стало немного чище, рабы разбирали оросительные арыки, забитые многолетней грязью и мусором. Конечно, это только первые шаги… но с них начинается долгий путь к богатству и процветанию. Амир Ислам был уверен, что он увидит и финал…

– О чем думаешь? – несколько фамильярно спросил амир Мамаджон. Сам он думал о том, что переплатил за двух купленных накануне рабынь – в постели они оказались никакими, придется на фабрику отправить. Проклятый продавец… турок, кажется. Такого в уши налил… мол, они метиски от брака русской и турка, в постели просто кудесницы. Наверное, из Имарата привез… надо бы поймать да проучить этого старого петуха.

Амир Ислам не удостоил его ответом, вместо этого он достал спутниковый телефон и начал набирать номер…

– Все нормально?

– Да, – ответил я, услышав знакомый голос, – есть небольшие проблемы с конвоем, но мы их решаем.

– Какие проблемы?

– Местным не нравится, что мы гоним конвой, не заплатив.

Амир Ислам хмыкнул.

– Решите?

– Решим.

– Хорошо. В остальном – как договорились?

– Да.

– Я жду.

Связь оборвалась.

Противно, но привычно.

В общем-то я занимался все последние полгода тем же самым, чем занимался и предыдущие полгода, то есть подготовкой вооруженного восстания в северной части Халифата, известной как Мавераннахр, то есть регионе Средней Азии. Инструменты – недовольные своим положением и зависимостью от Багдада амиры, желающие собственное государство, не отчитываться ни перед кем, не бояться, что багдадский Совет Алимов заявит, что они действуют не по шариату… короче, полной независимости. Это было то же самое, что с нами сделали в 1991 году… сепаратизм региональных элит, больше не желающих отчитываться перед Москвой, помноженный на во многом рукотворный экономический кризис, привел к тому, что вторая сверхдержава мира распалась, рухнула как карточный домик всего за два-три года. Притом что предыдущее поколение отразило нападение по сути половины Европы, победило в самой страшной войне в истории. Здесь будет попроще – народ устал от беспросветной нищеты и годами не решаемых проблем, местные алимы совершенно погрязли в мерзости, а региональные элиты сильны, сплоченны, у них большое количество боевиков и оружия, которое я им и поставил. И, наконец, есть сильный и волевой лидер со своим видением мира – амир Ислам, он же Ислам Алди, представитель банкирской семьи из Бейрута, волей судьбы ставший военным амиром и командиром ополчения – а потом наркоторговцем и работорговцем. То, что он выжил и приобрел немалый вес в змеином гнезде «политического ислама» Ферганской долины, всего лишь говорило о его уме и повышенных способностях к выживанию. Об этом же говорило и то, что я намеревался использовать его, а получалось, что он использует меня…