Ответ у меня был.

– Посмотри на тех людей, которые окружают тебя. Нет, не охрану – а пешехода, погонщика осла. Торговца на базаре, который торгует твоим героином.

…

– Проблема в том, что с тех пор, как вы поднимете мятеж, у вас будет очень мало общего со всеми теми, кто живет здесь. С большинством тех, кто живет здесь. Раньше были государства. У них были президенты, генеральные секретари, короли, амиры, баи, ханы… кого только не было. Считалось нормальным, что если два государства встали друг против друга – то, в общем-то, обычные люди берут оружие и идут убивать друг друга. Люди говорили слова: нация, страна, долг, честь, присяга, Родина, отвага…

…

– Теперь ничего этого нет. Есть ислам – и это единственное, что осталось у этих людей, больше ничего нет. Сначала, конечно, все получится. До тех пор, пока багдадские муллы не вынесут фетву, в которой вас объявят действующими не по воле Аллаха. Как только это произойдет, сотни и тысячи амиров со своими бандами двинутся на север, в нашу сторону, чтобы покарать отступников и восстановить правильную картину мира. А у вас не будет моральных авторитетов, чтобы поднять людей на сопротивление. Ну, хорошо, заплатим им. Создадим армию. Будет то, что я уже видел. Тут были армии. Солдаты, которые при столкновении с моджахедами стреляли поверх голов. Потому что моджахеды для солдат – были соплеменниками. А солдаты для моджахедов были отступниками и солдатами тирана. Так будет и тут.

Амир Ислам кивнул.

– Понимаю. Я и сам это видел.

– Вот это и будет. Конечно, можно что-то сделать с помощью пропаганды… а так нашим активом будут только усамиты.

– Моральный лидер будет. Поднимутся все.

– И кто же?

Амир Ислам ответил.

– Ничего не получится. Он предаст.

– Есть только один способ узнать.

– Какой же?

Амир Ислам смотрел на меня, и я не мог понять, что у него на уме.

– Слетать и посмотреть на месте.

– Слетать куда? Посмотреть на что?

– Увидишь. Я лечу с тобой.

Я улыбнулся.