Оторвавшись от тарелок, все с удивлением посмотрели на экспедитора.

– Милочка, ты чего? – спросил Арнольдыч, помогая Жюли подняться.

– О, мне показалось, я увидела привидение, – сказала испуганная француженка. – Возле той стены.

– Это нервы, усталость, – не переставая ковыряться в тарелке, заметил Выхин. – Семён, дай ей успокоительного на ночь.

Райбман кивнул.

Закончился ужин без происшествий.

Выхина разбудил громкий крик. Напялив штаны и выхватив из кобуры бластер, капитан выбежал из каюты. Крик повторился – он раздавался из комнаты Жюли. По пути Юрий встретил не менее взволнованного Алексеева. Вдвоём они вломились к француженке.

Перепуганная девушка забилась в угол комнаты. Ноги поджаты к груди, тело бьёт сильная дрожь, а на лице застыло выражение ужаса.

– Жюли, что такое? – спросил подошедший к ней старпом.

Выхин внимательно осматривал каюту.

– Призрак… – выдавила девушка. – Я его видела. Он был здесь…

– Ага, призрак. Замечательно. – Выхин сунул бластер за пояс.

– Что тут у вас? – Внутрь заглянул Арнольдыч.

– Призрак, – иронично ответил капитан и собрался уже уйти, когда по кораблю разнеслось пение Мигеля. – Одна кричит, другой поёт… Блеск. Станцевать, что ли? Вася, тащи этого баритона к Семёну, а мы придём туда с Жюли.

– Будет сделано.

Арнольдыч исчез.

Выхин с Алексеевым взяли девушку под руки и повели в медблок. Жюли выглядела очень растерянной, не упиралась.

Перед каютой Райбмана ожидал новый сюрприз. Не успели они постучать в дверь, как послышался голос врача: Семён громко с кем-то спорил.

Когда дверь открыли, еврей тотчас повернулся к капитану. На лице медика читалось непонимание.