А еще через пару секунд древко под паклей взорвалось, разбрызгивая огонь вокруг себя. С таким изощренным оружием Павел никогда не сталкивался. Но сообразил, что в древке, видимо, имелась специальная полость, куда засыпали порох. Получалось нечто вроде зажигательной гранаты и взрывателя в одном флаконе. Если такая стрела угодит, к примеру, в мешок или открытый бочонок с порохом, то…

Додумать Сновид не успел. Внизу, под палубой, раздался утробный рев. В глубине души он надеялся услышать что-то подобное. И все равно вздрогнул. Рев мог свидетельствовать лишь об одном – мохнатые вырвались на свободу.

Значит, отчаянный Зюб справился с частью задания. Но вот счет в игре со смертью шел уже на секунды. А Павел все еще оставался связанным по рукам и ногам.

И тут еще одна горящая стрела воткнулась в палубу рядом с Павлом. Решение созрело мгновенно. Он поднял связанные в лодыжках ноги и опустил на хвостовик стрелы – так, что древко проскользнуло в щель между ногами. Затем Сновид подтянул ноги таким образом, чтобы веревка вплотную прижалась к горящей пакле.

Его действия строились на простом расчете. Если горючая пакля попадет на веревку, то та обязательно загорится. Правда, процесс окажется не слишком быстрым. Но Сновид надеялся его ускорить.

И ускорил. Точнее, процесс ускорился без его участия – после того, как взорвался порох в древке.

Ноги Павла подбросило вверх. Он почувствовал резкую боль, но тут же забыл о ней. Он не мог сильно обжечь ноги на данном этапе – предохраняла толстая кожа сапог. Наверное, при взрыве голенища могло где-то прожечь. Но это такие пустяки!

Сновид задергал ногами. И ощутил, что веревка значительно ослабла. Слава Всевышнему, кешайны не стали обматывать голени полностью, ограничившись двойной петлей. Видимо, решили, что пленнику все равно некуда деваться со связанными руками. Да еще и в нескольких десятках метров от берега. Да еще и под присмотром бдительных гао.

Наверное, одна петля все-таки разорвалась при взрыве стрелы. Но оставалась вторая. И узел. Рядышком с Павлом огонь с легким треском лизал палубу – просмоленное дерево загорается легко. И Сновид, не раздумывая, сунул в пламя связанные лодыжки – тут уж не до заботы о сапогах. Ничего, мастер новые сошьет. А собственная кожа…

Да нарастет еще, куда она денется. Больно, конечно, будет… Ох, больно, хоммучий потрох!.. Но зато и весело. Ты глянь – какое веселье вокруг! И, похоже, оно только разгорается.

Из люка в середине палубы появилась косматая башка нео. Рыкнув, он одним прыжком выскочил наверх. Гао-матрос бросился на него с абордажной саблей наперевес, но преувеличил свои силы. Нео небрежно махнул лапой, сжимая полуметровый кусок цепи – и матросика словно ураганом унесло. Лишь взвизгнул напоследок и улетел за борт – и это еще хорошо, если вместе с головой.