Лежал, хватая воздух. Хрипло кашлял, сплевывая воду и отхаркиваясь. Сердце колотилось, как сумасшедший молотобоец, норовя выскочить за ребра. И потихоньку успокаивалось, приходя в себя после чудовищной перегрузки.

И тогда Сновид услышал, как кто-то звонко чихнул. И еще раз. А затем расслышал знакомый тонкий голосок:

– Братан, ты жив?

Слова доносились глухо, как сквозь вату. Павел открыл глаза. Рядом сидел Зюб, мокрый до нитки. Точнее, до последней шерстинки. И от того особенно смешной и жалкий. Дополняя картину «Приплыли», с уха спира свисала бурая водоросль.

– Жив, – прохрипел Сновид. – Только слышно тебя… плохо. Говори громче.

– Я и так громко говорю, – прошептал, как показалось Павлу, спир. – Это тебя контузило. В результате – временная деформация слуха. Тебя как, вестибулярный аппарат не беспокоит?

– Аппарат у меня… в порядке… Ты где пропадал, умник?

Зюб снова чихнул.

– Ты извини, что так вышло. Не успел я тебе помочь.

– А что случилось? – Павел вдруг тоже чихнул. Надо же, успел заразиться. Так и чахотку заработать недолго.

– Меня нео за хвост поймал, – пожаловался спир. – И за борт выкинул. Вот и помогай после этого мутантам, неси свободу в массы.

– Не переживай. Главное, что цел остался.

– Ага, тебе легко говорить. – Зюб шмыгнул носом. – Тебя за хвост когда-нибудь кидали?

– Нет, – сказал Павел. – Только этого мне не хватало. Ты лучше развяжи меня.

– Сейчас. Я стрелкой разрежу.

Зюб начал копошиться за спиной у Сновида. И вдруг воскликнул:

– Павел, смотри!

Сновид повернул голову к реке. Флагманскую галеру, на которой он провел последние сутки, в результате взрыва разломило на две неравные части. Носовая часть, где находился пороховой погреб, разлетелась в щепки. От нее остались лишь обломки балок и куски обшивки, плавающие в воде.

А вот корма, где располагались каюты и капитанский мостик, осталась почти целой. И еще не затонула. Но была охвачена огнем. И там, среди языков пламени и клубов дыма, виднелась одинокая фигура в желтом плаще.

Хайна Нур стояла на капитанском мостике. Стояла неподвижно, как статуя, держась руками за планшир фальшборта. И смотрела на берег. Лицо хайны, как всегда, скрывала маска. Но Сновиду почему-то почудилось, что хайна смотрит прямо на него.