– Да нам ничего, – заверил нефтяник. – Можно и без причастия. Выговориться бы.

Лера, Батон и Тарас послушно выбрались на холодный ветер и стали у перил. Лера посмотрела на уныло плескавшегося внизу Солярика, который словно чувствовал происходящее. Настроение было паршивое.

Снова смерть. Девушке казалось, что смертям так и не будет конца. Даже сейчас, когда новая надежда питала сердца стольких людей, старуха с косой продолжала наступать остаткам выживших на пятки. Несправедливо.

– Жестоко, – пробормотала Лера, кутаясь в куртку.

– Да, не повезло ему, – согласился Батон. – Но этого следовало ожидать.

– Не говори так! Мы столько раз предлагали ему ехать с нами. Может, и обошлось бы. Это все от одиночества.

– Это от старости, Лера, – вздохнул Тарас. – Ты же видишь, в каком он состоянии. Болен, все время рядом с Соляриком. Еще удивительно, как он в одиночку смог столько времени тут протянуть.

– А что теперь будет с ним? – Лера указала на плескавшееся под ними топливо.

– Не знаю, – пожал плечами охотник. – Будет то, что будет. Он же мутант, в конце концов. Как еще назвать? Выживет. Это ведь теперь его мир.

– Мы закончили, – на площадку вышел Мигель. – Он зовет вас.

Все снова собрались в комнате отдыха рядом с умирающим. Палыч после исповеди выглядел поживее, на впалых щеках даже появился румянец.

– Последнее имею сказать вам, хлопчики, – обратился он к присутствующим. – Вы уж позаботьтесь о Солярике, а? Пропадет он один, без человека-то. Одичает.

– Еще не хватало возиться с ожившей соляркой, – пробормотал Батон, переглянувшись с Тарасом, но говорить громче об этом не посмел, чтобы не тревожить умиравшего.

– Мы позаботимся о нем, обещаю, – подойдя к Палычу, сказала Лера.

– Что ты несешь? – с досадой прошипел охотник.

– Вот и хорошо, – поблагодарил Палыч. – И на том спасибо. Куда он без людей? Он ведь хороший по-своему. К нему только подход нужен. Особый такой.

– А как зовут-то тебя? – спросил Тарас. – А то все Палыч, Палыч…

– Валентином звать, – тихо ответил нефтяник. – Вы только вот что, похороните меня здесь, ладно? Не по вашему морскому закону, а здесь хочу остаться. И огонь не тушите, пусть сам догорит.

– Как скажешь.

Палыч снова закашлялся, и на этот раз на его губах показалась кровь.