Читал он, приложив правую руку к сердцу, словно подчеркивал, что молитва идет из глубины души.

— Великолепно, Даня!

Пока он декламировал стихи, заметил на столе книгу. Джозеф Конрад. Схватился за это, как за спасение. Тянуть время — спасать друга. Он без спросу взял со стола книгу. Перешел на английскую речь.

— Вам нравится Джозеф Конрад? Юзеф Корженевский, поляк по происхождению. Родной язык — польский. Классик английской литературы. Непревзойденный стиль. Он, как и я, любил море. Он говорил: я попытался почти что с сыновним чувством передать пульс жизни, бьющийся в безбрежном океане, в сердцах простых людей, которые от века бороздят морские просторы, а также живую природу кораблей — создание их рук и предмет их неустанной заботы. — Даня раскрыл книгу на произвольной странице. Книга на русском, перевод. Данька сходу делал обратный перевод. Задерживался на мгновение, что бы подобрать лучшее выражение. Оба языка для него органично сливались в один. Тот и другой были родными. Он прочитал пару страниц и отложил книгу.

— Даня, у тебя способности. Ты обязан посвятить себя изучению языков.

— Я постараюсь, Белла Иосифовна. Я могу сесть?

— Да, садись. Перейдем к следующей теме.

Главное — Максим спасен.

После уроков отправились к Славке. Не расстраивать же Лидию Павловну, мать Славы. Она печет, а они воздадут должное и ее способностям, и своему молодому аппетиту. Ребята по дороге смеялись:

— Как ты ее припечатал, нашу Беллу Иосифовну. Английским, французским.

— Я не стал ее добивать. Мог бы Гарсиа Лорку на испанском, или Генриха Гейне на немецком.