– Асфальт не горячий, – объявила Кира, выпрямляясь. – Шипение не от жара.

Новая капля, еще одна.

– Это не пар! – догадалась Герои. – Это кислота.

Очередная капля шмякнулась на шкуру Батрачки, и та взвизгнула от боли. Дождь набирал силу, и Кира почувствовала на руке резкое жжение. Капля оставила маленькое красное пятнышко; от того, что Кира посмотрела на него, боль только усилилась. Покачав головой, она взглянула на небо.

– Эти облака пришли с юга, так ведь?

– Ходу! – рявкнул Сэмм, хватая поводья Батрачки. Афа визжал от боли и ужаса, сжимая промокший рюкзак. Кира огляделась в поисках куртки – увы, она сняла ее перед переправой, и теперь куртка вместе со всеми остальными вещами лежала в заклеенных пакетах, навьюченных на лошадей. Схватив под уздцы Бобо, она помчалась за Сэммом, волоча за собой коня, пытаясь не потерять контроль над обезумевшим от капавшей кислоты животным. Мимо пробежала Герон, тащившая Парю, Кира изо всех сил старалась не отставать. Дождь усилился, Кира чувствовала кислоту руками и лицом: сначала зуд, а спустя несколько секунд – жжение. Дотянувшись рукой, она распустила забранные в хвостик длинные волосы и встряхнула ими, прикрывая уши и плечи. Часть волос она перебросила на лицо, защищая глаза, и бежала дальше почти вслепую.

Сэмм, увидевший ферму недалеко от дороги, пытался преодолеть изгородь из колючей проволоки; обезумевшая от боли Чудачка рвала поводья, визжа и брыкаясь. Герон, подбежав к ним, отпихнула друга в сторону, вручая ему поводья своей лошади. Кира увидела, что партиалка распушила волосы, как и она; увы, Сэмм был лишен такой роскоши, и его лицо покрывали длинные красные шрамы, а глаза налились кровью и опухли. Герон, зажав по ножу в каждой руке, бешеными взмахами перерезала все четыре проволоки, открывая проход сквозь изгородь, и Кира вместе с Бобо устремилась в дырку, подхватывая по пути поводья Пари. Следом побежала Герон с Батрачкой и Афой; Сэмм, догнав Киру, попытался выхватить у нее поводья Пари.

– Давай помогу! – прокричал он. – Ты не справишься с обеими!

Лошади бешено дергались и брыкались, но Кира удерживала их железной хваткой, отпихивая Сэмма ногой с дороги.

– Укройся от дождя! Ослепнешь!

– Я не брошу вас тут!

– Открой это чертов дом, чтобы мы могли спрятаться! – скомандовала Кира, подталкивая его снова, и мгновение спустя он уже бежал к ферме, спотыкаясь на комьях заросшей пашни. Кира сжала зубы, недоумевая, как он еще что-то видит, и потянула коней изо всех сил, используя силу одного, чтобы удерживать другого, отчаянно надеясь, что ее плечи вынесут. После короткой борьбы животные, казалось, поняли, что она понуждает их бежать, и на открытом поле дали себе волю: подобрав головы, помчались галопом к дому фермера, сваливая Киру с ног и таща за собой. Поводья с одной стороны ослабли, а с другой тянули ее прямо под копыта Пари, и она выпустила их, шлепнувшись в жидкую ядовитую грязь. Кони бок о бок помчались к дому, Кира рывком подняла себя на ноги и побежала за ними, осознавая на бегу, что кричит: крик боли сливался с боевым кличем.