– Ночевать, надеюсь, не в камере придется?

– Нет, разумеется. У нас тут рота охраны расквартирована, у них в казарме места вроде есть. Там и переночуете.

– Ладно, – вынужден согласиться я. – Так и сделаем. А сейчас, как я понял, надо оружие сдать?

– Да, одну минуту, вот туда, – капитан показывает рукой на дверь с табличкой «Помещения для приема-выдачи оружия». – Там окошко, я в него приму.

– Погодите, мы сейчас вернемся…

Когда мы вваливаемся назад, с пулеметом, гранатами, ящиком патронов, распечатанным цинком ВОГов и четырьмя патронными коробами, из которых торчат хвосты пулеметных лент, челюсть капитана падает куда-то под стол. А глаза сержанта, покинувшего-таки свой пост у крыльца и зачарованно вошедшего вслед за нами, больше напоминают по размерам чайные блюдца.

– А ты думал, сынок! – по-свойски подмигивает ему Толя. – Было б у тебя столько же врагов, сколько у нас, ты вообще даже до сортира на танке катался бы. А пока – брысь назад, у нас там, в машине ценные вещи!

Когда сержант пулей вылетает наружу, а капитан-дежурный выходит из ступора, мы наконец направляемся в оружейку «сдаваться». Сдали все, включая пистолеты, из-за которых, правда, пришлось немного поспорить. В конце концов, капитан хоть и согласился, что опера Управления по борьбе с терроризмом должны иметь право на постоянное ношение табельных пистолетов, но только после того, как на это будет выписано разрешение. Спорить с этим человеком было невозможно, дать ему в рыло не позволяло воспитание и узенькое оконце, через которое мы общались. В конце концов, я плюнул и согласился. Мы находимся в столице государства, да еще в помещении организации, которая оберегает покой и мир на территории этого самого государства. Уж если и тут придется от кого-то отстреливаться – тогда вообще хана!

Сдав оружие, мы загнали УАЗ в подземный гараж и, забрав ранцы и баул со своими вещами, потопали за выделенным нам в провожатые солдатом в казарму роты охраны. Там уже давно был произведен отбой, помещение наполняли дружный храп и неистребимая вонь портянок и гуталина. Вот в скольких казармах бывал, а запах везде один и тот же. Как говаривал мой армейский ротный: «Запах молодых львов». Вот-вот, точно, воняет, как в зверинце! При слабом свете дежурной лампочки мы находим свободную двухъярусную койку, причем я нагло занимаю нижний ярус по праву старшего по возрасту и званию, аккуратно раскладываем на табуретах свою парадную черную форму. Толя достает из баула новенькие сапоги, я – свои крутые «Коркораны». Думаю – перед генералом завтра мы в грязь лицом не ударим!