Во время полёта Кирк занимал не ту каюту, что раньше, а гораздо более роскошную. Трудно было даже поверить, что на космической яхте могут иметься подобные апартаменты ― даже для Аллана Дитриха это было непозволительной роскошью. Во всяком случае, по мнению Кирка. Здесь было всё, что только можно себе вообразить, включая небольшой бассейн. О подобном жилье Кирк даже и мечтать не смел. Единственное, что вызывало неудовольствие, это то, что возле дверей неотлучно находились два охранника с «Гадюками» в руках. Эти двое уже совершенно не были похожи на официантов ― ни одеждой, ни своими мордами. Они напоминали Кирку двух змей, мгновенно реагировавших на каждое движение. Стоило Кирку только подойти к двери, как та мгновенно распахивалась, и в проёме возникали две услужливо-настороженные физиономии, готовые едва ли не на любую просьбу ответить вежливым, но решительным отказом. Впрочем, вежливость им как раз таки не очень-то и удавалась ― взгляд обоих охранников чем-то напоминали Кирку немигающий взгляд змеи. Две змеи с двумя «Гадюками»... Спорить с этим террариумом у Кирка особого желания не было.

Компьютер в каюте Кирка был отключён, визор тоже (даже новостной канал). И несмотря на всю окружающую его роскошь, Кирк явственно ощущал себя заключённым. Наверное, этого и добивался Аллан Дитрих: дать Кирку почувствовать, что он именно под арестом. А иначе какой смысл в отключённых компьютере и визоре?! Да и морды сторожей наводили на вполне определённые мысли.

Ни один из охранников в длительные разговоры вступать не желал, и Кирк вскоре прекратил свои бесплодные попытки выяснить, что же произошло на Анкоре, и что, собственно говоря, происходит сейчас с ним.

Кормили его хорошо, можно даже сказать, отлично кормили. Обслуживали Кирка привычные уже ему «официанты», с которыми можно было о чём-то и поговорить. Правда, их беседы не выходили за рамки того, какое именно блюдо Кирку хотелось бы получить на обед, но лучше уж это, чем ничего. Так что Кирку даже удалось несколько раз поспорить о преимуществах копчёных туранисов перед маринованными кирагуликами. А на пробу и те, и другие, оказались практически неотличимы на вкус.

Вообще же, многие из подаваемых блюд Кирк никогда даже и не пробовал. Но принимать пищу ему приходилось тоже здесь, в своей каюте. На его предложение обедать в одном из ресторанов, последовал вежливый, но непреклонный отказ. Все официанты (и даже оба охранника) словно бы год репетировали одну единственную фразу: «очень сожалею, но это невозможно». Даже интонация у них была одинаковая.