— Ладно, — сказал Джер, пытаясь прекратить шум, — у нас еще будет время отпраздновать. Все помнят про призовой фонд?

— Ага. Но, дается мне, получит его Ламас Тиброн. Посмотрите на его «Серых», — пробурчал Терек Родин. — Они как с картинки стоят. У них ни одного раненного! А у меня трое… — Хибраниец выдал сочную тираду на хибо.

Бывший шаари ухом не повел — слышал или нет, неизвестно. Его вид мог натолкнуть на мысль, что инвалид просто погрузился в одну из своих медитаций.

— Итак, полдела сделано, — сказала Жанна, — давайте закроем эту страницу истории…

«Ей хочется, конечно, — подумал Ален. — После того, что она сотворила с яйцеголовыми… Кто бы мог подумать, что чимар так подействует на них…»

Официальная часть началась. Стих гул. Генерал, занявший место у микрофона, скомандовал «смирно».

Бах! Эхо разнеслось в прохладном ночном воздухе. Почти семь сотен бойцов, закованных в броню, замерли как статуи.

Над Хоркемом светили звезды; вокруг плаца, освещая каждую трещинку на бетонном покрытии и каждое пятно грязи на броне лакишей, горели прожекторы. Тени сделались резкими.

Ален, стоявший слева от ХофСэма, вцепился руками в перила. Через визор шлема он видел своих «Синих». Рота присутствовала в полном составе, двое тех, кто получил травмы во время штурма последнего, самого сложного укрепления на полигоне номер два, отказались остаться в лазарете. Для них было честью стоять на плацу вместе с боевыми братьями.

Джер ощутил себя гордым папашей, чьи отпрыски с лихвой оправдали возлагаемые на них надежды. Ему в самом деле было начихать на призовой фонд и место в гонке.

Тонорим, между тем, произносил сбивчивую речь, в которой затрагивал проблему Великого Будущего Таглианы, чести и доблести ее Вооруженных сил, мастерство и выучку новоиспеченных штурмовиков. Именно они, по мысли золоченого, должны были нести знамя величия родного мира через время и пространство…

Джер повернул голову, чтобы посмотреть на Тонорима. Откуда он набрался такой ереси? Неужели высшим военным чинам устав предписывает прикидываться идиотами перед как можно большим количеством народа?

Охотник услышал вздох Жанны. Она страдала от лакишского пафоса куда больше, ибо бедняжке не терпелось в честь окончания курса смочить горло чем-нибудь с крепостью от сорока градусов и выше. Да, Ален и сам бы не отказался от порции-другой. Жаль, на базе нет приличного бара, дымной и душной мрачной забегаловки, как в каком-нибудь дальнем варварском мире. Офицерский клуб здесь напоминал место, где шли вечные поминки. Лакиши не умели развлекаться и проводили свое свободное время так, что в их компании можно было умереть со скуки. Играла роль и неприязнь к людям, к чужакам, и хотя таглианцы всеми силами старались быть приветливыми, хибранийцы чувствовали фальшь.