И тем не менее оковы надежно удерживали его на всем пути до Флоренции. Там Микелетто поместили в башню Синьории, в ту же камеру, где провел свои последние часы Джованни Аудиторе, отец Эцио. Допрашивал Микелетто губернатор Флоренции Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи. На допросах присутствовал и Макиавелли. Допросы чередовались с пытками. Микелетто молчал. Тогда от него на время отступились, оставив гнить в камере. Всем казалось, что с ремеслом убийцы для Микелетто покончено навсегда.

Эцио меж тем возвратился в Рим.

– Никколо, я знаю, твое сердце всегда принадлежало Флоренции, – сказал он другу при прощании. – Но я буду по тебе скучать.

– Я не только флорентиец, но в первую очередь – ассасин, – ответил Макиавелли. – И на первом месте у меня всегда будет стоять братство. Если тебе понадобится моя помощь, дай знать, и я тут же явлюсь на подмогу. И потом, – хмуро добавил он, – я еще не теряю надежды выбить важные сведения из этого злодея.

– Удачи тебе, – пожелал ему Аудиторе.

Эцио сомневался, что они сумеют развязать язык Микелетто. При всем своем злодействе этот человек имел отменную силу воли.

52

52

– Эцио, да выкинь ты Микелетто из головы, – сказал Леонардо.

Их разговор происходил в римском кабинете Эцио.

– В Риме сейчас спокойно, – продолжал художник. – Папа силен. Он сумел подчинить своей власти Романью. Он счастливо сочетает в себе воина и служителя Бога. Возможно, под его властью Италия наконец-то обретет долгожданный мир. Правда, наш юг остается подвластным испанцам, но Фердинанд и Изабелла – наши друзья.

Эцио знал, что Леонардо был счастлив получить новую должность. Папа Юлий взял его к себе военным инженером, и художник вовсю трудился над новыми замыслами, которых у него всегда было в избытке. Временами он тосковал по своему дорогому Милану, остававшемуся в руках французов. Если же у него портилось настроение и начинала одолевать тоска, он заговаривал об отъезде в Амбуаз, где его всегда были готовы принять с распростертыми объятиями и снабдить всем необходимым для спокойной жизни и плодотворной работы. Леонардо не раз говорил, что отправится туда, как только выполнит все поручения папы Юлия.

Стоило Эцио услышать о Романье, его мысли тут же обращались к Катерине Сфорца, которую он любил до сих пор. В письме, полученном от нее, Катерина сообщала, что у нее теперь роман с флорентийским послом. Ее жизнь по-прежнему оставалась неупорядоченной. Несмотря на поддержку Юлия, жители Форли изгнали ее из города. Они не могли простить Катерине жестокость, проявленную при подавлении мятежа против ее второго мужа – вздорного упрямца Джироламо. Она отправилась во Флоренцию, где нынче и жила в изгнании, потихоньку старея. В первое время Эцио часто писал ей. Поначалу его письма были сердитыми, затем протестующими и, наконец, умоляющими. Катерина не ответила ни на одно из них. Аудиторе не оставалось ничего иного, как признать, что он был просто пешкой в ее игре и что им не суждено когда-нибудь увидеться снова.