Шанвах ответила отцу таким же взглядом. В чувствах, которые их соединили, Джардир увидел, что она едва его знала – заброшенная ради братьев и рано забранная из дома для муштры во дворце дама’тинг. До сих пор она мало что испытывала к Шараджу, но после его слов от нее к нему протянулась ответная нить любви.

Джардир кивнул, размышляя.

Инэвера прочистила горло.

– Муж мой, при всем уважении – ты посовещался с клириками и советниками. Ты посовещался с отцами, посовещался с матерями. Ты посовещался с мужьями, посовещался с братьями. Посовещался даже с алагай хора. Ты посовещался со всеми и всем, кроме самих женщин.

Джардир кивнул и знаком приказал вероятным шарумам выйти вперед.

– Мои возлюбленные племянницы, – проговорил он, когда они опустились перед ним на колени, – знайте, ваша доблесть безгранична как в глазах Шанджата, так и в моих. Но не могу отрицать, что меня пугает идея отправить вас в ночь. Если вы желали мне что-то доказать, то доказали. Если желали почтить меня и свой род – вы это сделали. Мое чувство собственного достоинства не нуждается в большем, и я не потерплю ни того, чтобы некоторые втолкнули вас в эту жизнь, – он глянул на Инэверу, – ни того, чтобы вы убежали в нее от других. – Он стрельнул глазами в сторону Асома. – А потому я спрашиваю: действительно ли вы этого хотите?

Обе женщины незамедлительно кивнули:

– Да, дядя.

– Подумайте хорошенько, – предупредил Джардир. – Если возьметесь за копья, ваша жизнь изменится навсегда. Возможно, вы смотрите на шарумов и видите только излишества, которые им дозволены, но за эти льготы приходится дорого платить. В ночи есть слава, но и боль, и потери. Кровь и жертва. Кошмары станут преследовать вас во сне и наяву.

Женщины кивнули, но он продолжил:

– Вам будет труднее, чем мужчинам. Шарумы-мужчины сочтут вас слабыми и не захотят подчиняться вашим приказам. Вам бросят вызов, и придется быть дважды бойцами по сравнению с вашими завенами мужского пола до тех пор, пока не заслужите их уважение. Если мужчины не решатся ударить вас, то лишь потому, что убоятся меня, а не из уважения к вам.

Ашия подняла взгляд:

– Я всегда знала, что Эверам уготовил мне особый путь, отличный от пути твоих дочерей. Теперь, когда побывала в ночи, я поняла. Если я позорю мужа, тогда расторгни наш союз, чтобы он нашел более достойную дживах ка. Мне суждено умереть на когтях алагай.

Шанвах кивнула, взяла Ашию за руку, и из окна на них пал первый луч солнца.

– На когтях алагай.

«Сегодня ночью ты приобретешь воинов, – сказала Инэвера, – но потеряешь других днем». Но что это значило? Он должен отказать им? Или его люди взбунтуются, не пожелают сражаться бок о бок с женщинами?