Грызлов подавил ропот ледяным взглядом. Он повернулся к Максимову.

— Тяжелее? Насколько?

Командующий ВВС промочил горло стаканом воды, поднесенным ему помощником, имевшим озабоченный вид, а затем с неохотой продолжил.

— Наши потери на обеих авиабазах составляют пятьдесят три самолета полностью уничтоженными. Еще несколько повреждены, но подлежат ремонту. Из не подлежащих ремонту, примерно половину составляют истребители, в основном, Су-27 и МиГ-29, остальные — ударные самолеты Су-24 и Су-25.

Грызлов уставился на него.

— Вы потеряли более пятидесяти самолетов? И большинство из них было взорвано на долбаной земле?

— Несколько наших пилотов в Барановичах попытались взлететь, — слабо запротестовал Максимов. — Как и дежурная пара в Конотопе.

— И только ради того, чтобы быть сбиты на взлете! — Прорычал Грызлов. — Замечательно, Максимов! Просто эпично! Наверное, мы должны дать им Героев Российской Федерации? Посмертно?

Проявив неожиданную смелость, вмешалась министр иностранных дел Дарья Титенева.

— Простите, господин президент, но эта новость кажется мне совершенно невероятной. Я полагала, Польша располагает менее чем пятьюдесятью современными боевыми самолетами? И большинство из них истребители, а не бомбардировщики, верно? — Она недоуменно покачала головой. — Как польские ВВС оказались в состоянии разгромить наши базы, даже не будучи обнаруженными? И без каких-либо потерь?

— Это был не авиационный налет, Дарья, — решительно сказал Грызлов. — Эта была некая операция спецназа, с использованием передового вооружения, о наличии которого у поляков нам ничего не было известно.

— Передовое вооружение? — Спросила Титенева. — Какого рода?

— До конца неясно, госпожа министр иностранных дел, — значительно сказал Максимов. — Многие самолеты, бронемашины и ракетные установки были уничтожены обычными скорострельными пушками, гарантами и взрывпакетами. — Но другие были имеют повреждения, которые могли быть вызваны только невзрывающимися снарядами, движущимися с огромной скоростью.

— Какие данные были получены нашими системами?

— В ходе обеих атак были отключены все наши радары, системы связи и наблюдения, — ответил Максимов.

— Но ведь выжившие могут рассказать о том, что случилось? О том, что они видели? — Настаивала Титенева.

— Те, кто выжил, ничего не видели, — признал пожилой генерал-полковник. Его лицо поникло еще больше. — Наши потери очень тяжелы, более тысячи убитых и тяжело раненых. Уцелели только то, кто укрылся. — Он покачал головой. — Все, что мы знаем, это то, что оба нападения были произведены с поразительной скоростью, точностью и жестокостью.