— В шатер, уважаемый кам, в шатер.

— Не бережете вы себя, уважаемый Хэбу, в вашем-то возрасте.

— Когда наир начнут задумываться о возрасте и о том, чтобы беречь себя от походных шатров — каганат умрет. А потому дом пусть осваивает ваш помощник. Комнаты подготовлены.

Турану удалось вымыться только ближе к полуночи. Горячая вода принесла то, чего он так давно жаждал — успокоение. Она ласкала тело, унимая одни мысли и желания, и пробуждая иные, неуместные, но естественные. Мир вновь пришел в равновесие, и аромат липового цвета вытеснил обычную вонь, а с нею и тревогу.

Ирджин исчез куда-то? Плевать, вернется.

Хозяева ак-найрум суетятся, то ли в надежде на награду, то ли в страхе не угодить наир. Тоже плевать. Хотя… Вспомнилась вдруг запертая дверь в дальней части дома, за которой точно кто-то был. Кто? Дочки, за которых опасается отец семейства, мелкий и суетливый, как мышь-песчанка? Нет, такое сокровище укрывают понадежней: в подпол или даже дальше. Точно, не девки. А жаль.

И жаль, что та наир, темноволосая, с детским лицом и капризно изогнутыми губами, тоже прячется. Надменная, как все они, но…

Неужели — вот оно? За последние шесть месяцев он впервые задумался о женщинах. Раньше в голове только ненависть, провал и заточенный кол. В разной последовательности. А тут вдруг и… Это из-за вчерашнего разговора. Удавку на горле ослабили, позволяя вдохнуть. Очередная ловушка? Пусть. Но Турану нужен вдох. Он забыл уже, как это — дышать. Но обязательно вспомнит или заново научится, потому что лучше сдохнуть, давясь смехом и воздухом, чем медленно задыхаться от страха.

Карья дышал всегда.

В подтверждение мыслей Туран, прикрыв глаза, втянул носом аромат распаренной дубовой бочки. И снова подумал о мимолетной встрече, но не с темноволосой и надменной девушкой, а с другой, с которой столкнулся у кареты и сначала принял за парня. И изготовился было подзатыльника отвесить, а она глянула снизу вверх, оскалилась и как-то сразу стало понятно — девица. Неаккуратно стриженая, смуглая и тонкокостная, как наирский хадбанец. И такая же злая: зашипела, отпрянула, ударив по руке, а он от неожиданности ничего толком и не сказал, но почему-то совсем иначе взглянул на бедра шагающей прочь незнакомки.

Да, именно этот момент стал переломным.

Он вспомнил, что нужно дышать.

Уже возвращаясь к себе, выскобленный до мелких царапинок Туран осторожно свернул на шум, доносившийся со стороны запертой части дома. Перед дверью стоял старик Хэбу, Ирджин и та самая, надменная, уже обласканная мысленно.

Резанула взглядом и отвернулась.