— Мы уходим вверх, Камаюн. Оставляем внизу смерть, истоптанные ковры и конское дерьмо. Спасаем часть книг твоего любимого Драаваана. Мы уходим взращивать семя новой жизни.

— Это ты называешь новой жизнью?

Хлопок в ладоши, и в комнате появилось коренастое существо с желтыми глазами и серой шкурой.

— Да, Камаюн, это. Гебран, проследи, чтобы сундук отправили наверх. И возвращайся.

Когда за уродцем закрылась дверь, человек с удовлетворением заметил:

— Признаться, глядя на него, на любого из них, я переполняюсь совершенно бесстыдной гордостью. Вот эта голова, эти руки…

— Создали урода. Целое племя искусственных уродов, которые рано или поздно вымрут, — Камаюн дернул раму, распахивая окно. — Колодцы сдохнут или переродятся во что-то иное, кочевники приживутся здесь, а про нас с тобой никто и не вспомнит.

— Ты ошибаешься, друг мой. Все будет совершенно иначе!

Иначе… Все стало иначе. Где верх и низ? Где мир? Где он, Туран ДжуШен, заглянувший в запретные пределы? Ничего нет…

Есть!

Рука. И еще одна. Кто кого держит? Кто кому не дает упасть в ничто? Или, наоборот, тянет еще глубже… Топит во времени.

А к ноге пристегнут каменным замком все тот же сундук. Он пока пуст, ему только предстоит наполниться…

— … последующими измерениями и исследованиями. Но предложенная уважаемым Маашем система — пока единственная рабочая.

На столе перед человеком в синем балахоне стоял огромный поднос с ювелирно выполненной панорамой: опирающиеся на подпорки башенки соседствовали с хрустальными кубиками за́мков, голубыми стеклянными лентами рек и символическими рощицами деревьев.

— Это, разумеется, весьма приблизительный и общий вид, — говоривший горбун вынужден был забраться на стул, чтобы обвести стеком всю композицию. — Что до частностей…

Он ловко спрыгнул на пол и засуетился рядом с другой конструкцией, то и дело прикасаясь к столбикам, увитым золотистыми лианами, и мерцающему желтым шару.

— Мы впервые можем локализовать пульсации. В конце концов, даже попытаться обратить их на благо. Быть может, это успокоит эпидемии, бушующие в степях. Иначе, чего доброго, нам придется отгонять кочевников от границ… Итак!

Стек коснулся центрального шара, который мелко завибрировал и взорвался волной ослепительно яркого света. Однако тот метался лишь между столбами, увязая в сплетениях золотых стеблей.