Тогда её встретили смехом и насмешками. В этот раз — тишиной.

Чёрная гвардия удивлённо смотрела на иллинтири в белом меховом манто.

— Вы сдадитесь по-хорошему? — предложил высокий мужчина, в котором Шира узнала Каусуса. Узнала, и в сердце, которое должно было остаться спокойным, загорелась ненависть.

— Нет, — хрипло выдавила она из себя. — По-хорошему не будет.

— Как скажете. Тогда я окажу вам милость. Ваш труп будет первым. И мы втащим вас в ворота вашего города за ваши прекрасные волосы! — Каусус захохотал, потом отступил назад и отрывисто скомандовал. — Пли!

Выстрела не последовало. Вместо этого, за спиной Каусуса раздались предсмертные хрипы и крики ужаса.

Шира изогнулась волной, вызывая из небытия нити всех присутствующих. По лбу побежали капли пота, это было слишком тяжело, но она справилась. А дальше, чтобы не надорваться, начала рвать нити. Все подряд. Смолистые, грязные — ни одна нить не была достойна того, чтобы её сохранить.

Нити рвались с гнилым треском. Крики и стоны наполняли воздух. Со стороны крепостной стены, Шира слышала крики ужаса. Кто-то просил позвать Льяо, маму Ширы.

А ей было все равно. Тех иллинтири, что пытались остановить её, мартовская кошка усыпляла, не желая ранить. И кружилась, кружилась под какой-то едва слышный ритм, обрывая чужие человеческие жизни.

И с каждой новой смертью, ритм становился все громче и громче, пока иллинтири не поняла. Это стучит её сердце и поёт её кровь.

— Так просто! — с губ Ширы сорвался истерический смех.

Оседая вниз, на залитый кровью мост, кошка билась в истерике. Смех и кровавые слёзы смешались воедино. Она не заметила, когда к ней подошли слишком близко. Она не помнила, когда начала убивать своими когтями.

Чужую жизнь оказалось растоптать так отвратительно легко…

— Что просто? — осведомился над головой ледяной голос.

Кошка резко повернулась, всхлипнула и бросилась к Тимуру, обняла его за ноги, мелко дрожа.

— Тимур… Тимур!

На макушку иллинтири легла тяжёлая рука, погладила, потом почесала за ушками.

— Что за бойню ты тут устроила, кошка? — спросил грустно мастер.

— Они… Они пришли. Они убили бы всех! Они подожгли наш город, отравили наш канал. Они насиловали наших женщин и заставляли их заключать контракты, получая рабынь. А эта ночь…

— Я в курсе. Это последняя осада, когда Далаян всё же пал. А знаешь ли ты, кошка, что ещё бы немного, и в город твоей памяти вошла ты сама.