– О, прекрасно. А когда мы сразимся с кезанцами?

– Раньше, чем вы могли бы надеяться, – пробормотал Тамас себе под нос, так что она еле расслышала.

– Как прикажете вас понимать?

– Нила! – предупреждающим тоном окликнул ее телохранитель.

– Олем, все в порядке, – ответил Тамас, не отрывая взгляда от карты. – Она учится быть настоящей Избранной, а они всегда отличались дерзостью. Избранная Нила, хотя вы еще прискорбно плохо подготовлены, я хотел бы попросить вас об одной услуге.

– Какой?

– Уничтожьте две-три тысячи кезанских солдат. Сожгите их, как листок бумаги. Насладитесь их криками, когда они будут погибать от вашей магии.

– С чего вы взяли, что я не подготовлена? – возмутилась Нила. – Я ведь уже сделала это однажды, разве не так?

Она и в самом деле была не готова. Нила так тщательно избегала думать о той битве, что почти забыла о ней, но сейчас почувствовала приступ тошноты при одном лишь воспоминании.

– Потому что так сказал Бо, – вмешался Олем.

– Вы его видели?

– Час назад. Он жив, но находится не в том состоянии, чтобы сражаться. Он просил меня предупредить вас: постарайтесь не попадаться на глаза деливским Избранным. Мы не должны без крайней необходимости открывать кому-либо правду о вас.

Нила вспомнила, как деливская Избранная поцеловала Бо и просунула руку ему между ног.

– Не сомневаюсь, что он так и сказал.

Тамас наконец поднял голову, но взглянул не на Нилу, а на Олема.

– Еще один посыльный, сэр, – доложил телохранитель.

– Хорошо, – с тяжким вздохом ответил Тамас.

Из-за палатки появился всадник в деливском желтовато-зеленом мундире и резко натянул поводья, так что лошадь едва не затоптала копытами карту фельдмаршала.

– Сэр, нас атаковал неприятель, – тяжело дыша, сообщил он.

– Деливский лагерь?