Адом нахмурился.
– Чего он добивается? – спросил Тамас, подавшись всем телом вперед. – Он требует…
– Я знаю, что он требует, – махнул рукой Адом. – Я много думал об этом, но не могу с уверенностью сказать, говорил ли он правду.
– От вас не очень-то много помощи.
Адом коротко рассмеялся, и Тамас улыбнулся в ответ. В этом смехе был весь Михали.
– Ох, Бруде, Бруде! – Адом покачал головой, утирая выступившие от смеха слезы. – Понимаете, он самый младший из нас. Такой шутник. Он во всем равнялся на Кресимира, но постоянно находился в тени брата. Спорил со всеми, даже со мной иногда ссорился, хотя и не настолько серьезно, как с другими. – Адом положил в рот кусок хлеба. – Я не могу проникнуть сквозь завесу, которой он себя окружил, но должен сказать, что он стал куда могущественней, чем был во времена Кресимира. И это меня пугает.
– Попробуйте столкнуть его с нами, – посоветовал Тамас. – Заставьте действовать. Узнайте, чего он добивается.
– О нет, это было бы серьезной ошибкой. Мне не по силам тягаться с Бруде.
Тамас отпрянул, почувствовав горечь во рту.
– Что же тогда нам делать?
– Прежде всего нужно выяснить, сдержит ли он слово. Бруде всегда был самым дальновидным из нас. Он вполне мог сказать правду. Но хочу предупредить: во всем, что он делает, есть две стороны, как двулик сам Бруде.
– А если он не сдержит слово?
Адом взял с блюда каштан и бросил себе в рот, а затем поднял глаза на Тамаса.
– Если он не сдержит слово, мы мало чем сможем ему помешать.
– Вы собираетесь и дальше здесь прятаться, не так ли?
– Да, таков и был мой план. Честно говоря, по мне так лучше бы он не знал, что я остался жив.
Тамас с возмущением отбросил вилку.
– Что случилось с тем, кто всегда поддерживал нас? Что случилось со святым заступником Адро?
Адом поднял вилку Тамаса, вытер ее краем фартука и аккуратно положил на тарелку.
– Что-то в Бруде пугает меня. Нечто такое, чего не было в дни нашей молодости. Не могу объяснить, в чем дело. Инстинкт, более древний, чем я сам и вся моя магия, подсказывает, что нужно отойти в сторону.