— Вы готовы заставить страдать нас, чтобы жить?

— Либо так, либо убить всех вас. — Он сдерживался в течение секунды, затем позволил выливаться наружу чувству. — И если бы я сделал так, если бы мы сделали так, то в конце мы стали бы вами.

Джурак стоял с опущенной головой и наконец, кивнул.

— Я не предлагаю извинений за то, каким стал этот мир.

— Тогда измените его, черт побери. Измените его.

— И что же должно воспрепятствовать тому, чтобы война не началась снова?

— Я не знаю, — сказал Ганс, утомленным голосом. — Я обещаю вам это, тем не менее, если вы пойдете за пределы этой тысячи лиг открытой прерии, если когда-либо до нас дойдет известие, что еще один человек погиб, умерщвленный ради пищи, или захваченный в неволю, то я, или Эндрю, или те, кто придет после нас, будут охотиться на ваш народ без пощады.

— У вас будут фабрики, воздушные суда, машины. У нас нет, — ответил Джурак. — Я, знаю, каков будет результат этого.

— Прекрасно. Я удержу на месте чинов, подальше от ваших лагерных стоянок. Я прикажу немедленно выпустить десять тысяч юрт, они начнут двигаться на восток. Как только ко мне придет доклад, что последние из ваших войск покинули территорию Рима, я выпущу еще двадцать тысяч. Когда уйдете из империи Ниппон и Чина, еще пятьдесят тысяч, и через год, начиная с сегодняшнего дня, мы отпустим оставшихся. Любое нарушение того, что мы согласуем здесь, и все они будут убиты без малейшей пощады.

— Вы действительно сделали бы это? — спросил Джурак.

Ганс посмотрел прямо на него.

Он знал, что в блефе не было никакого смысла, но он также не мог предать свои собственные сомнения.

— Я не думаю, что любой из нас хочет узнать то, что мы способны сделать.

Джурак кивнул.

— Возможно, когда-нибудь мы сможем поговорить еще, Ганс Шудер. Вы можете не верить этому, но я ощущаю, что ваш Эндрю и я более похожи, чем каждый из нас осознает, так же как у Эндрю есть вы, есть старший товарищ и у меня.

Ганс не знал, что сказать.

В некотором смысле все это было настолько просто, и все же все годы мук и страданий, чтобы достигнуть этого момента, и все миллионы мертвых.

Странно, он внезапно подумал об Эндрю, и знал, что с тем, что здесь произошло, Эндрю бы согласился.

— Я подам сигнал, об отмене нападения у Капуа.

Ганс посмотрел на него вопросительно.